Сильные мира сего. Крушение столпов. Свидание в аду. Морис Дрюон

вас, чтобы вы по неопытности не попали бог весть в какие руки. Ничего не предпринимайте, не повидав меня, согласны?

      Только теперь Изабелла разрыдалась.

      – В чем дело? Что случилось? – всполошился Лартуа. – Я был груб? Но есть вещи, которые никак не обойдешь.

      Он взял ее голову обеими руками и запечатлел на лбу отеческий поцелуй.

      – Уверяю вас, лет через пять все это покажется вам чем-то бесконечно далеким… Каким-то незначительным эпизодом, – продолжал он мягко. – Когда происходит что-либо неприятное, нужно всегда спросить себя: сколько времени понадобится для того, чтобы случившееся потеряло всякое значение?

      Изабелла продолжала плакать, но ей стало чуть спокойнее, когда он уселся рядом и обнял ее за плечи.

      – Испытали ли вы по крайней мере приятные ощущения? – вкрадчиво спросил он. – Стоила ли игра свеч?

      Она почувствовала, как руки Лартуа проделывают тот же путь, что несколько минут назад; прерывистое, горячее дыхание обжигало ей плечо.

      – Послушайте… что такое? – пролепетала Изабелла.

      Она хотела закричать, но Лартуа впился поцелуем в ее губы; изловчившись, он приподнялся и всей своей тяжестью навалился на Изабеллу.

      – Профессор! Что с вами? Вы с ума сошли! – воскликнула она, отбиваясь.

      Ей удалось вырваться и соскочить на пол. Он лежал одетый, а она стояла перед ним обнаженная, со спущенными чулками. Не желая продлить смешное положение, поднялся и он; дыхание его было прерывистым, щеки побагровели. Изабеллу поразило выражение его глаз. Она вспомнила, что таким же странным и упорным был его взгляд во время одного из званых обедов, когда Лартуа говорил какой-то молодой женщине слегка завуалированные непристойности; зрачки, в которых зажглись колючие искорки, были совершенно пусты и бездушны и напоминали недавно ослепивший ее электрический глаз.

      – Ваше поведение недостойно мужчины, профессор, – торопливо одеваясь, сказала Изабелла.

      – Напротив, милочка, именно такое поведение и достойно мужчины. К тому же это был бы лучший способ успокоить ваши нервы. Однако вы оказались сильнее, чем я думал.

      Лартуа вел себя совершенно непринужденно, холеной рукой он приглаживал седеющие волосы.

      – Не понимаю! – продолжала Изабелла. – Я прихожу к вам на консультацию… вы мне сообщаете о моем положении… и вы, врач…

      – Но медицина такое скучное занятие, – произнес он и махнул рукой.

      Затем, повернувшись к ней, сухо спросил:

      – По-вашему, я слишком стар, не так ли?

      – Не в этом дело… но я не понимаю… вы просто не отдаете себе отчета…

      – Все ясно. Врач не имеет права вести себя по-мужски, так же как священник! Мне знакомы подобные суждения! Притом мужчина в моем возрасте для вас уже вовсе и не мужчина? Вы поймете, почувствуете, что это такое, когда сами постареете…

      Можно было подумать, что оскорбление нанесено ему, а не ей!

      – Вы обращаетесь так со всеми вашими… пациентками? – спросила Изабелла.

      – Нет, не со всеми, –