Врата Рима. Гибель царей. Конн Иггульден

улыбнулись, разгадав уловку старика.

      – Конечно, ты пойдешь с нами. Ты – друг дома. Клянусь честью, где бы я ни был, тебе везде будет оказано уважение, – ответил Гай тоном человека, дающего клятву.

      Кабера отложил лук, поднялся и протянул руку. Гай крепко ее пожал.

      – И тебя с почетом примут у меня на родине, – сказал старик. – Мне по вкусу здешний климат и здешние люди. Думаю, странствия немного подождут.

      Гай отпустил его руку и задумчиво кивнул:

      – Если я хочу сделать карьеру, то в первый год мне понадобятся все верные друзья. Как говорил мой отец, заниматься политикой – то же самое, что ступить босой ногой в гадючье гнездо.

      – Похоже, он умел образно выражаться и мнения о своих товарищах был не слишком высокого, – сухо усмехнулся Кабера. – Что ж, будем ступать осторожно и, когда надо, бить по головам.

      Все четверо улыбнулись, ощутив силу дружбы, которая не зависит ни от возраста, ни от положения в обществе.

      – Хочу взять еще Александрию, – неожиданно добавил Гай.

      – Вот как? Это ту милашечку? – уточнил, обрадовавшись, Марк.

      Гай почувствовал, как потеплели щеки. Но может быть, остальные ничего не заметили? Впрочем, судя по их физиономиям, надеялся он зря.

      – Тебе надо познакомить меня с ней, – сказал Кабера.

      – Знаешь, Рений отстегал ее плеткой за то, что отвлекала нас от занятий, – продолжал Марк.

      Кабера щелкнул языком:

      – Умеет он подать себя в не самом лучшем свете. Красивые женщины – радость жизни…

      – Послушай, я… – начал Гай.

      – Да, конечно, тебе она нужна, чтобы держать лошадь, пока ты занимаешься делами и все такое. Вы, римляне, так обращаетесь с женщинами, что я удивляюсь, как ваш народ еще не вымер.

      Гай скоро ушел, оставив друзей в веселом настроении.

      Гай постучал в дверь комнаты, куда положили Рения. Старик был один, хотя Луций только что заходил проверить раны и швы. В полутьме Гай подумал, что он спит, и повернулся, чтобы уйти и дать раненому отдохнуть, но тот остановил его.

      – Гай? Так и подумал, что это ты.

      – Рений. Я хотел поблагодарить тебя. – Гай подошел к кровати, пододвинул стул и всмотрелся в лицо старого гладиатора. Удивительно, но глаза у Рения были ясные, и, более того, возможно из-за слабого освещения, он казался как будто помолодевшим. Быть такого, конечно, не могло, но глубоких, похожих на шрамы, морщин и впрямь стало меньше, а на висках, в серой щетине, появились черные волоски.

      – Ты… хорошо выглядишь, – только и смог сказать Гай.

      Рений коротко кашлянул:

      – Кабера вылечил… Чудеса, да и только. Он и сам удивился больше других. Сказал, что это, мол, судьба, раз у него так получилось. По правде говоря, я и сам силу чувствую, хотя левая рука лежит как плеть. Луций хотел ее отрезать, чтоб не болталась. Может, и соглашусь, когда раны затянутся.

      Гай слушал его молча, отгоняя болезненные воспоминания.

      – За какие-то несколько дней столько всего произошло! – сказал он. – Я рад, что ты с нами.

      – Я не смог спасти