Снежная девочка. Хавьер Кастильо

но у меня правда все хорошо, – солгала я.

      – Хорошо. Но ты в самом деле ничего не знаешь?

      – О чем?

      – Посмотри сегодняшний выпуск «Пресс». Это потрясающе. Не знаю, как они это делают, но…

      – Что такое?

      Мне было не по себе. Вся эта таинственность действовала мне на нервы.

      – Прочитай первую полосу «Пресс», а потом позвони мне. – Он повесил трубку.

      – Что случилось? – спросила я, но на другом конце уже никого не было.

* * *

      Я спросила у официанта, но свежего экземпляра «Манхэттен пресс» в ресторане не нашлось. Прежде чем отложить телефон, снова позвонила родителям, но не дозвонилась. Что имел в виду профессор Шмоер?

      Мне наконец-то принесли заказ – спагетти карбонара, которые стоили всего семь долларов и девяносто пять центов, включая напиток, – я поспешно проглотила еду, чтобы поскорее выйти и купить газету. Ресторанчик представлял собой обшарпанное заведение с зеркальными стенами, и основными клиентами здесь были правонарушители и их семьи, проводившие утро в суде. Посмотрев на соседнюю стену, я увидела лицо Киры в отражении телевизора. Тогда я перевела взгляд на другую стену, но так и не поняла, где в лабиринте зеркал находится настоящий экран.

      – Можно ли сделать погромче? – попросила я официанта.

      Через несколько секунд снимок Киры сменился изображением мужчины – белый, волосы с проседью, на вид лет пятьдесят, серьезное выражение лица. Я никогда раньше его не видела, но бегущая справа налево в отражении строка гласила: «ЗАДЕРЖАН ГЛАВНЫЙ ПОДОЗРЕВАЕМЫЙ».

      К тому времени как официант наконец прибавил громкость, ведущий закончил фразу, а затем перешел к другой теме.

      «…женат, двое детей, главный подозреваемый в похищении малышки Киры Темплтон задержан и заключен под стражу».

      Глава 16

      Говорить о боли – признак силы, не говорить о ней – признак мужества, потому что, когда ты молчишь, она остается внутри, сражаясь против тебя.

12 октября 1997. Нью-Йорк За год до исчезновения Киры

      Мирен понятия не имела, как это случилось, но в следующее мгновение она уже целовалась с Робертом на скамейке в парке Морнингсайд рядом с уличным фонарем, у которого вот-вот грозила перегореть лампочка. В голове шумело.

      – Стоп… пожалуйста, – прошептала она, едва соображая.

      – Поздно играть в недотрогу.

      Роберт продолжал целовать ее, и она закрыла глаза, чтобы не стошнило. Перед глазами все кружилось, и она пыталась сфокусироваться на чем-то помимо вспышек фонаря, которые периодически освещали тень парня над ней. Она не помнила, как напилась до такого состояния. Возможно, просто не привыкла к алкоголю, поскольку никогда раньше не пила, но ощущение было очень неприятным.

      – Пожалуйста, ХВАТИТ! – крикнула девушка, отталкивая его.

      – Ты с ума сошла?

      – Я не могу… Я плохо себя чувствую, – пробормотала она.

      Внезапно Мирен ощутила холодный нью-йоркский воздух на своих бедрах и, посмотрев вниз, с ужасом обнаружила, что ее платье задрано до живота, а с одной ноги свисают порванные