Времени не существует. Артем Тимофеев

чем активнее будет вращение.

      – Понял.

      Председатель остановил проекцию и, всё также сидя рядом с ней, продолжил показывать мне шоу. Он соединил все пальцы левой и правой руки в одну точку и одним движением заставил весь город увеличиться в масштабах.

      – Ну как, впечатляет? – Сказал, озираясь на сияющие синие полосы, расположившиеся по всему периметру комнаты, и создающие, переливаясь, перекрещиваясь друг с другом, всё то, что я видел каждый день.

      – Но теперь перейдём к самому главному. – Ковбой взмахнул рукой и обернул наш город в маленькое пятнышко. – Смотри. – Мы снова сели на пол.

      – Это ты. – На проекции я был обозначен красной точкой.

      – Это люди. – По всему периметру перемещались маленькие белые огонёчки, оставляя за собой еле заметный свет в виде полосы, которая со временем исчезала.

      – Это тоже люди, которым сию минуту грозит опасность.

      – Для чего ты мне это показываешь?

      – Слушай дальше. Люди, которым грозит опасность, подсвечиваются ярко-оранжевым мигающим светом. Мы не можем высчитать через сколько времени с ними произойдёт какая-то беда. Но для этого и существует грань. Обычно, её создают дважды. Первый раз, когда мы добираемся до человека. Второй раз, когда находимся рядом с ним, помогая ему.

      Я заметил, что, вдоль синих линий проекции плывут, медленно потухая, голубые огонёчки.

      – А это кто? – Настороженно спросил я.

      – Это цена. Хочешь ты того или нет. – Ответил Председатель совершенно спокойным тоном.

      – В смысле?

      – Когда ты помогаешь мигающим оранжевым, тут же потухает один голубой. Естественно речь идёт о людях.

      – В чём будет заключаться наша основная задача?

      – В спасении оранжевых.

      – И в убийстве голубых, так?

      – Не совсем так.

      – А как по-другому? Я что-то не могу подобрать другой трактовки. Все фиды – убийцы? Да?

      – Нет, Алекс, все фиды – судьба. Мы – человеческая судьба. Мы – та чаша весов, о которой все говорят. Дело не в убийствах, а в создающемся равновесии. Мы – та самая справедливость, которая выстраивает баланс.

      – О какой справедливости идёт речь, когда из-за спасения одного человека, умирает другой ни в чём невинный?

      – Это судьба.

      – Это наше прямое вмешательство в жизни людей!

      – Это наша правда.

      – Это собачий бред! – Я начал повышать тон. – Я тоже когда-то был человеком и сейчас им же и являюсь.

      – Ты – фид, Алекс.

      – В первую очередь, я – человек.

      – Подумай о том, что тебе не придётся убивать, а наоборот спасать.

      – Как я могу думать об этом, играя в судьбу других? Как я могу выступать в роли суда для людей?

      – Алекс. Тише.

      – Как можно об этом говорить тише? Для чего мы вмешиваемся? Может мы спасаем будущих преступников, которые будут грабить магазины, стрелять в людей, а за них умирают заблудшие души, у которых вся жизнь течёт своим чередом.