Пожиратели грёз. Александр Матюхин

Вечно пялились в ноутбуки, разговаривали с кем-то по телефонам, просили не шуметь, не путаться под ногами, быть взрослым и самостоятельным. И у них не оставалось время ни на что другое.

      А ведь всего год назад Виталька приходил из школы и оказывался один на один с пустой квартирой до вечера. Как же это было хорошо! И как же плохо, что он не ценил тогда одиночество!

      Одному можно было делать что угодно. После выученных уроков, конечно. Хочешь – играй в приставку, хочешь – залипай в чатах, хочешь – не ешь вообще целый день или гоняй на тренировке до вечера. Теперь же приходилось придерживаться чёткого распорядка.

      Виталька подозревал, что распорядок мама составила исключительно для того, чтобы им с папой было комфортнее работать. У Витальки теперь постоянно были дела: уроки, обед, мытьё посуды, дополнительные занятия, час чтения, уборка, поход в магазин и так далее и тому подобное. Скукота и рабство. Даже на тренировку времени оставалось немного. Хорошо хоть, мама год назад пообщалась с дедушкой и после того разговора стала принимать Виталькин бег более-менее всерьёз.

      «В Красноярске, – сказала она, – есть хороший физкультурный техникум, а у дедушки в нём связи. Если уж совсем никуда не поступишь, то отправишься туда, бегать в своё удовольствие».

      Что и говорить, у мамы были не самые высокие ожидания от сына…

      Размышляя об этом, он поднимался следом за пожилой парой на четвёртый этаж старого кирпичного дома. Удивительным образом этот дом затесался между высотных новостроек, будто строители забыли о нём или не пожелали сносить. Дом был неказистый, без балконов и лифтов, с грязными подъездами и лестничными пролётами, где под потолками темнели влажные пятна, а на подоконниках у пыльных окон стояли банки с окурками. В такие дома Виталька старался не соваться, мало ли. Но сейчас почему-то ковылял по ступенькам, растирая ноющее колено.

      – У вас есть дети? – спросил Виталька, когда они остановились у двери квартиры и Сергей Иванович загремел связкой ключей, выискивая нужный.

      Зинаида Павловна заулыбалась так, что на щеках появились ложбинки.

      – Милый, мы бы очень хотели детей, но… – Она пожала плечами. – Сначала было не до этого, потом уже слишком поздно.

      – Поэтому Зинаида Павловна долгое время была в школе, – заметил Сергей Иванович. – Компенсировала всеобъемлющую любовь к детям.

      – Кем работала?

      – Ох, милый, это долгий разговор, – отмахнулась старушка.

      Дверь открылась, выпуская спёртый влажный воздух. Будто квартиру давно не проветривали. Сергей Иванович вошёл первым, старательно запихивая зонт в тряпичный чехол, включил свет. Коридор озарился оранжевым, освещая половички на полу, голубые обои, старый шкаф с овальным зеркалом на одной из дверей.

      Виталька вошёл следом, осматриваясь. Лампа накаливания болталась на толстом шнуре. Обувница – деревянная, на кривых ножках. А ещё крохотный табурет, судя по виду, перекрашенный и сбитый заново