Шахта. Дэвид Дж. Шоу

краснеть. По вкусу капучино напоминал барий. Джонатан оставил щедрые чаевые.

      Весь путь домой он проделал пешком. Пятьдесят минут, на автомате переставляя ноги, думал, размышлял и наконец пришел в ярость.

      Когда попытался открыть дверь своим ключом, обнаружил, что та закрыта на цепочку. Он улыбнулся. Затем ударил дверь ногой, вырвав цепочку вместе с болтами, которыми она была прикручена.

      Наверное, Аманда ждала, что он виновато замедлится у двери в спальню. Они обменяются красноречивым молчанием или еще более бесполезными извинениями и продолжат разрушать жизнь друг друга.

      Но Джонатан не остановился на пороге.

      Он схватил ее за горло, сжав шею с такой же уверенностью, с какой ее влагалище сжимало его член. Вспоминал времена, когда после ужина они занимались любовью, смеялись, дурачились и боролись друг с другом. Аманда попыталась вырваться, но он был сильнее, а она находилась в невыгодной позиции.

      Затем ее испуганные глаза заметили то, что было у него в руке. Он взял это на кухне.

      Джонатан никогда не бил Аманду, не собирался делать этого и сейчас. Она кричала, чтобы он отпустил ее. Затем увидела странный блеск в его глазах и замолчала ради своего блага – как кошка, попавшая в капкан и смирившаяся с собственной участью.

      Джонатан знал, о чем думала Аманда: «Вперед. Делай, что задумал. Ты заплатишь пото́м. Своей виной».

      Почти безучастно он спросил, что она о себе возомнила. Продолжая прижимать ее к подушкам, вылил на нее полуторалитровый кувшин ледяного рейнского вина. Оно выливалось из горлышка, образуя пену у ее носа и рта.

      Аманда попыталась закричать.

      Вот до чего все дошло. Он сделал ей больно в ответ на крошечные агонии, которым она его бездумно подвергала во время их разговоров. Она делала это рефлекторно, не желая зла. Реакция Джонатана тоже была рефлекторной: он действовал как робот – не человек. Это делал кто-то другой, нарядившийся в его шкуру.

      Он сделал ей больно, потому что больше не мог доставить ей удовольствие. Любая эмоциональная реакция была лучше сухого вакуума стресса и медленного яда их разлагающейся любви.

      Аманда глубоко втянула воздух, всхлипывая и дрожа на кровати. Джонатан намеренно оставил кувшин на комоде. Ей придется коснуться этой омерзительной вещи и прочувствовать воспоминания о своем унижении, даже если потом она просто выкинет посуду в помойное ведро.

      Наконец Джонатан сорвался. В этом нет сомнений. Дверь захлопнулась, и они оказались по разные стороны. Время уходить. Только идиот – или еще больший мазохист – не понял бы этого.

      По задумке, его месть была блестящей. Никогда больше Аманда не сможет взглянуть на бутылку вина, не вспомнив о своем унижении, в котором сама виновата. Но неожиданно эффект оказался обоюдным. Теперь вино и Джонатану напоминало о том, что он сделал с Амандой.

      А пиво напомнило, что он больше не пьет вино.

* * *

      – …Возможно, треть пригородов на востоке и юге Чикаго – так называемые сухие районы, представляешь себе? На одной улице