Мой отец Пабло Эскобар. Взлет и падение колумбийского наркобарона глазами его сына. Хуан Пабло Эскобар

стоило немалых усилий пробраться через эту толпу.

      Я и подумать не мог, что столько людей придет на похороны моего отца. Люди из низших слоев питали к моему отцу немалую любовь – на мой взгляд, вполне заслуженную, – и теперь я снова стал тому свидетелем. Я был глубоко тронут, когда услышал то же самое, что люди скандировали, когда он открывал спортивные площадки или поликлиники в бедных районах: «Пабло! Пабло! Пабло!»

      В мгновение ока десятки людей окружили наш внедорожник и начали колотить по нему, не переставая двигаться к месту, где должен был быть похоронен отец. Один из телохранителей спросил, не собираюсь ли я выйти, но я, осознавая возможную опасность, решил все-таки подождать мать и сестру в центральной конторе кладбища. Невольно я вспомнил предостережение отца и понял, что единственное мудрое решение сейчас – отступить.

      Мы всего на несколько минут зашли в кабинет: почти сразу нас догнала рыдающая в панике секретарша. Кто-то позвонил в контору, едва мы припарковались, и сообщил о готовящемся нападении. Мы выбежали из здания, снова сели в черный джип и оставались там до завершения похорон. Я был едва в тридцати метрах, и все равно не мог присутствовать на службе, не мог попрощаться с отцом.

      Вскоре приехали мать с сестрой, и мы отправились в аэропорт, чтобы вернуться в Боготу. Я чувствовал себя в полной мере побежденным и униженным. Помню, однако, как за несколько кварталов от нашего отеля машины встали на светофоре, и через пуленепробиваемые стекла я увидел, как на улице безудержно смеется какой-то мужчина. Не сразу я осознал, что у него отсутствуют все четыре конечности, но эта суровая картина привела меня к совершенно новой мысли: если этот бедолага не утратил способности смеяться, то у меня тем более нет причины чувствовать себя настолько плохо. Лицо того незнакомца осталось навсегда в моей памяти, как будто Бог собственными руками поместил его туда, придав мне сил.

      По возвращении в резиденцию «Такендама» мы поняли, что покой, который мы надеялись обрести после похорон отца, был бы в лучшем случае мимолетен и что вот-вот мы погрузимся в житейскую суету. Оглушенные скорбью по отцу, окруженные тайными агентами, осаждаемые множеством журналистов, подстерегавших нас буквально на каждом углу, мы осознали: заключение, пусть даже в отеле, а не в тюрьме, обещает быть трудным.

      ТОГДА ЖЕ МЫ НАЧАЛИ ПОСТЕПЕННО ОЩУЩАТЬ НЕХВАТКУ ДЕНЕГ. ОТЕЦ УМЕР, И НАМ НЕ К КОМУ БЫЛО ОБРАТИТЬСЯ ЗА ПОМОЩЬЮ.

      После возвращения из неудачной поездки в Германию 29 ноября мы поселились в фешенебельном отеле в центре Боготы и, стремясь уменьшить риск нападения, сняли весь двадцать девятый этаж, хотя сами занимали только пять комнат. Наше финансовое положение пошатнулось в середине декабря, когда гостиница выставила нам первый счет за проживание и питание, в который, к нашему удивлению, также включили питание агентов государственной службы безопасности.

      Сумма была просто астрономической из-за огромного количества еды и напитков, заказанных охраной. Они ели креветок, омаров, тушеных моллюсков и дорогое мясо, заказывали