Дамочка с гарантией. Татьяна Луганцева

Демидович хохотнул.

      – Я понимаю, о чем она говорит. Только я сейчас не в той форме, чтобы взорвать вулкан, если ты меня понимаешь. Я несколько выжат, как пакетик с чаем, чувствую себя корочкой от лимона. Хотя я, конечно, могу разойтись, если надо, – предложил Иван Демидович.

      – Не надо! – качнула ногой Цветкова. – Держите себя в руках. Не в самолете!

      – Надеюсь, что синьор Мартин Романович залил нам хорошее топливо? – вдруг спросил Витольд.

      – А почему ты интересуешься? – удивился Иван Демидович.

      – А что она ему устроила? Избила, обозвала! – поежился Витольд.

      – Кого я там избила? Вы видели его массу и мою? Да моя бедная рука отлетала от его накаченных щек! Я могла себе руку сломать! – возмутилась Цветкова.

      – Бедненькая. Ручку чуть не сломала о такое красивое лицо! – притворно посочувствовал Иван.

      – Да, лицо у Мартина очень интересное, волевое, как у гладиатора. Череп тоже будет интересный, что-то в крови у него там намешано, – сел на «любимого конька» Витольд Леонидович. – Викинги, итальянцы…

      Яна закрыла глаза и вернулась на своей машине времени на несколько часов назад. Тогда она чувствовала себя еще хуже и была очень возбуждена после прощальной ночи, проведенной с Асей и Георгом. С утра она заехала за своими собратьями по отдыху, а по дороге в аэропорт не удержалась и попросила отвезти ее к дому Мартина. Доводы «не надо», «опоздаем», «ни к чему хорошему это не приведет», «ты не в том состоянии» на Яну не подействовали. А зря! Подъехав к дому, Яна стала кричать под окнами:

      – Мартин! Слышишь меня?! Выходи! Выходи, разговор есть! Мартин!

      После этого она выволокла из машины заспанного Ивана Демидовича и приказала ему:

      – Свисти!

      – Что?

      – Свисти, говорю! – истерила Цветкова.

      Иван Демидович издал какой-то художественный свист, словно под окна квартиры Мартина прилетел соловей. Услышав эти трели, Яна замолчала и с удивлением на него уставилась.

      – Да не так! Свисти нормально! Как соловей-разбойник, чтобы его разбудить!

      Иван перешел на протяжный, резкий свист уличного хулигана. Из окон выглянули несколько человек, но поскольку свистуны находились в культурной столице, никто не вылил на них помои и даже не выругался матом. Покачали головой, посмотрели осуждающим взглядом, спросили вежливо:

      – Чего шумим? Кого надо?

      Ни Мартина, ни его матери Стефании Сергеевны среди выглянувших людей не было.

      Мартин вышел к ним сам – с взлохмаченными волосами, в пижамных брюках темно-серого цвета и наспех накинутой черной рубашке, которую он не успел застегнуть. Сердце Яны защемило, она-то знала, что он любит так спать – в пижамных брюках и с голым торсом.

      – Яна, чего шумим? – вполне миролюбиво спросил он, пытаясь даже улыбнуться. – Привет, друзья.

      Яну при его виде, как назло, повело в сторону, вероятно, из-за того, что она долго смотрела вверх. Витольд Леонидович успел ее подхватить.

      – Тише,