Аид и Персефона. Плененные. Роза Александрия

ь эти уроды сделают со мной неизвестно что! Как же мама без меня? Ведь вряд ли я смогу выбраться отсюда живой. От этих мыслей слезы брызгают из глаз, опаляя холодную кожу щек.

      Мужчины приволакивают меня в просторный зал с гладким утоптанным полом и каменными стенами. Бросив меня на холодную землю, они молча удаляются. Я нахожу в себе силы подняться и осмотреться, но так и не понимаю, куда делись мои похитители. Вокруг нет ничего похожего на дверь или хотя бы окно. Я оказываюсь в огромном склепе, освещенном несколькими факелами. Мебели в этом странном помещении тоже нет, только одинокий стул из кованого железа возвышается в центре зала.

      Я стучу зубами, продрогнув от холода. Страх не позволяет думать ясно, грозя перейти в панику и затопить мой разум темнотой. Как такое возможно? Нет, я понимаю, что это не простые люди, но чтобы земля разверзлась прямо под моими ногами, да посреди города?

      Сажусь и натягиваю на колени грязную толстовку. Капюшон давно упал на плечи, и спутанные волосы обрамляют мое лицо, создавая вид безумной ведьмы. Я не знаю, сколько времени сижу так. Все это напоминает мне пытку. Чем больше я остаюсь в неизвестности, тем больше страха испытываю, в то время как наблюдающий за мной из темноты несомненно им упивается, словно целебным эликсиром.

      Не в силах больше выдерживать это состояние, я вскакиваю и кричу:

      – Кто ты? Покажись! Хватить меня мучить, черт тебя возьми!

      Впервые за всю жизнь я позволяю себе так грубо выразиться. Но это место странно на меня действует, каким-то образом открывая все потаенное в душе.

      Меня окружает полнейшая тишина: ни ответа, ни какого-либо движения я не слышу. Но вдруг я чувствую на шее чье-то дыхание, пробирающее душу липким страхом.

      – Ну здравствуйте, мисс Рейли… – шепчет незнакомец, и я резко оборачиваюсь. Передо мной стоит тот же мужчина из бара, взгляд которого еще долго преследовал меня в снах.

      – Ты? Так это ты приказал меня похитить?

      Смотрю в его глаза и чувствую, что тону. И в этом нет ничего романтического, о чем так любят писать в книгах. Этот взгляд буквально засасывает в воронку тьмы, из которой нет возврата.

      Не без труда отвожу глаза и жду ответа. Незнакомец обходит меня по кругу, словно дикий зверь, и останавливается напротив.

      – Да, дорогая, это я приказал!

      Он ухмыляется и заправляет прядь моих волос за ухо. Я же отскакиваю от него, будто меня укусила ядовитая змея.

      – Не смей ко мне прикасаться! Ты не имеешь никакого права!

      – Ох, наивная моя девочка… Еще как имею! Ваш отец продал вас, и теперь это ваш дом. Привыкайте, ведь наверх вы больше не вернетесь. Теперь вы полностью моя, и только я буду решать, что с вами делать!

      Глава 1

      Я выбегаю из восточной части кампуса Тринити колледжа и несусь через парк к широкой улице. Сумка постоянно падает с плеча и больно бьет по бедру острыми уголками книг, но у меня даже нет времени, чтобы ее поправить. Преподаватель, который ведет у нас право, любит задерживать занятия до победного конца. Из-за него я часто опаздывала на смену и подставляла Молли, заставляя ее работать дольше. И сегодня именно такой случай. Лоб покрывается испариной, а я все не прекращаю бежать. Я сворачиваю на главную улицу, где расположился паб. Остается пробежать еще десяток кварталов, чтобы достичь цели, но в боку колет и я вынужденно сбавляю темп. Я останавливаюсь и пытаюсь отдышаться. Вокруг снуют люди. Толпы туристов уже повыходили на вечерние прогулки, чтобы пропустить по паре бокалов пива в одном из многочисленных баров. Все они перемешиваются в общем оживленном потоке, заставляя чувствовать себя песчинкой в живом море. Джеймс Джойс в одной из своих многочисленных книг пишет, что это интересная задача – пересечь Дублин, не наткнувшись на паб. «Более шести сотен пабов в Дублине!» – гласят листовки, которые выдаются каждому туристу на любом углу. Я же считаю, что этот город намного интереснее, если не сосредотачивать мысли на веселье, а руки не заковывать в «ирландские наручники».

      Я перекидываю надоевшую сумку через плечо и ковыляю к работе. Если верить наручным часам, я опаздываю уже на двадцать минут, а когда приду, будет уже все сорок, расстроенно думаю я. Будь у меня собственный транспорт, добираться было бы куда быстрее. Но сейчас я считаю каждый евро, не позволяя себе лишних трат.

      Пару лет назад мама сильно заболела. Ей пришлось уволиться из библиотеки, где она зарабатывала пусть немного, но достаточно, чтобы оплачивать счета и медицинскую страховку. Отец первое время помогал, пока они жили с мамой. Но его увлечение азартными играми вредило семейному бюджету сильнее, чем могла помочь его способность зарабатывать. В конце концов он ушел от нас, решив, по-видимому, что нам без него будет легче. Может, он и прав, но от этого осознания денег больше не становилось. Да, мне было нелегко, особенно когда приходилось брать смены одна за другой, а иногда готовиться к занятиям прямо на промасленной кухне паба. Но я не жаловалась. Пока у меня есть возможность учиться, не тратя все дни исключительно на работу, остается надежда на то, что, окончив колледж, я смогу найти действительно высокооплачиваемое занятие.

      А