Белая лилия. Екатерина Савина

поняла, что дело сдвинулось с мертвой точки.

      Задав мне вопрос о сроках выполнения заказов, Лебедев посмотрел мне прямо в глаза, его взгляд расфокусировался, он отклонился к стинке кресла и застыл в глубоком трансе. Я встала, подошла к двери и осторожно захлопнула ее, чтобы нам никто не помешал.

      – Вы знакомы с Побережновой Альбиной Эдуардовной? – спросила я своего пациента.

      – С Алиной? Да, знаком, – ответил Кирилл Борисович.

      Сначала его лицо расплылось в нежной улыбке, а потом ее сменила озабоченность.

      – Вы покупали ей шубу?

      – Да, покупал.

      – И вы попросили Альбину возместить половину ее цены?

      – Да, попросил, – без особых эмоций ответил главный врач.

      – А почему вы это сделали?

      Лебедев молчал. Я решила, что неправильно сформулировала свой вопрос, и стала думать, как бы иначе задать его, но вдруг он ответил:

      – Я был тогда пьян и просто пошутил. Я не думал, что Алечка воспримет мои слова серьезно. Я извинился перед ней после…

      – Но Альбина вернула вам все деньги, и вы от них не отказались?

      – Я не сразу это понял. Какая-то девушка принесла мне пакет, я решил, что это презент от благодарной пациентки, и, не глядя, сунул его в стол. Там он пролежал почти месяц. А когда я все-таки развернул его, Альбина меня уже избегала.

      Такой ответ показался мне странным, но я твердо знала, что человек в состоянии транса не может покривить душой. Я видела, что при упоминании имени Алечки, Альбины его аура окрашивалась в нежно-розовый цвет, что говорило о еще не угасшем чувстве любви к Побережновой.

      – Вы еще любите Альбину Эдуардовну?

      – Я любил и… Да, люблю.

      Спрашивать Кирилла Борисовича о чем-то еще было бессмысленно. Я поняла, что он не мог напустить на Альбину слепней-вампиров. Более того, его пьяная просьба вернуть половину стоимости мехового манто сама по себе явилась следствием действий нечистой силы. Ведь он сам не смог толково объяснить свой поступок.

      Я вывела Лебедева из транса.

      – Да-да именно на Ленинском проспекте, на перекрестке с улицы Дмитрия Ульянова, – едва придя в себя повторил Кирилл Борисович.

      – Нет проблем, – ответила я.

      Кто-то попытался открыть дверь в кабинет. Я вспомнила, что закрыла ее на замок и забыла отпереть. Лебедев с удивлением покосился на дверь и на меня.

      – У меня какое-то странное ощущение, – произнес он. – Будто все это происходит не со мной.

      – Отчего? – спросила я, широко улыбаясь.

      – Не знаю…

      Раздался сначала робкий, а потом более настойчивый стук в дверь.

      – Войдите, – громко сказал главный врач.

      Я понимала, что войти никто не может, пока мы не откроем дверь изнутри, но продолжала глупо улыбаться. Кирилл Борисович почувствовал неладное, встал, подошел к двери, обнаружил, что она закрыта на замок, снова повторил:

      – Да, именно будто все это происходит не со мной.

      Затем