Пьяное счастье. Михаил Берман

с которым всегда что-то случается.

      – Ты прав. В нашей семье все ненормальные.

      – И очень хорошо.

      Лиза смотрит на меня и улыбается. В ее улыбке я читаю симпатию к себе, то, что я ей дорог.

      Если бы еще она любила меня.

      – Лиза, скажи мне, что я тебе дорог.

      – Ты мой дорогой, – говорит Лиза с нежностью.

      Как приятно слышать ее слова. Я забываю про дождь, и меня уносит далеко, далеко – туда, где солнце, где тепло, в общем – туда, где люди давно уже забыли про зонтики и плащи.

      – Помнишь, – говорит Лиза, – в рассказе про карлика все смотрели на звездопад. Они не разговаривали – каждый думал о своем.

      – Звездопад их завораживал.

      – Как жаль, что дождь не звездопад, а звездопад не дождь. И что вместо капель с неба не падают звезды, – сказала Лиза.

      – Смотришь на падающую звезду, загадываешь желание, и оно не выполняется.

      – Люди верят и достаточно.

      – Нет, не верят, – сказал я, – В любом случае, сейчас дождь, а не звездопад. Вот, послушай. Дождь пошел сильнее, как бы поддерживая меня. Затем дождь превратился в настоящий ливень. Он барабанил крупными каплями в стекло.

      Капли превращались в маленькие лужицы, на миг застывшие на вертикальной плоскости. Потом лужица растекалась торопливо бегущими вниз ручейками.

      – Капли похожи на больших злых жуков исполненных решительностью, – сказал я.

      Но Лиза никак не среагировала на мои слова.

      – Лиза, что сегодня с тобой творится?

      Мне показалось, что лицо Лизы вот-вот сведет судорога.

      – Зачем он идет? Зачем вообще идут дожди? Как я их ненавижу!

      – Успокойся. Он пройдет.

      – Пройдет?

      – Конечно, он кончится, и будет ярко светить солнце.

      Пешеходы превратятся из непонятных существ с зонтиками в пешеходов, которых будут обдавать водой проезжие машины. Пешеходы будут, конечно же, чертыхаться и грозить кулаками водителям.

      Лиза улыбнулась, но искусственно. Так улыбаются только из вежливости. Что делать, если я не умею успокаивать ее.

      – Мне одиноко, – сказала она как будто самой себе.

      – Даже со мной? – спросил я тихо.

      – Даже с тобой, – еще тише ответила она.

      – Ты врешь, – совсем тихо сказал я, и дождь прекратился.

      История, рассказанная ветром

      Пустой уснувший город. На улице только я и ветер.

      – Только я и ветер! – крикнул я.

      – Да, только ты и ветер, – вторил мне ветер.

      Разговаривающий ветер… Кто бы мог подумать. Может, он еще и думает, и мыслит.

      – Может, ты еще и думаешь? – обратился я к ветру как будто он и в самом деле подобен нам, людям.

      Насколько же я иногда нелеп. Но ветер ответил:

      – Не только. Я еще и неплохой наблюдатель.

      – И что же ты наблюдаешь?

      – Много того, что ты и представить себе не можешь.

      Например, вчера я видел съевшую саму себя собаку.

      – Как это?

      – Тяжело объяснить. Ты бы даже этого не заметил. А если бы заметил, то не понял бы. Я многое вижу.

      – Тогда, где твои глаза?

      – Наличие глаз ни о чем не говорит. Глаза – это глупость. Глаза делают из человека слепого, впрочем, как и уши делают из человека глухого, а язык немого.

      – Но я же тебя слышу. Как такое возможно вообще?

      – Потому что я оглушил тебя, и ты наконец-то стал слышать. Ведь то, что ты видишь и слышишь, не имеет никакого значения. Конечно, я имею в виду истинное значение. Органы чувств отвлекают человека от реальной, настоящей действительности.

      Самое жуткое, что это происходит всю жизнь. Лишь немногие кто в той или иной степени глохнет или слепнет, начинают постигать истинную реальность.

      – Это безумие. То, что ты говоришь, это безумие. Или ты имеешь в виду то, что когда люди ничего не видят и не слышат, они живут в мире иллюзий, каких-то галлюцинаций, которые ты зовешь настоящей истинной действительностью?

      – Нет, безумие это совсем другое. Пример безумия то, что я видел вчера – голодная собака съела саму себя.

      – Разве это возможно?

      – Возможно. Она, отчаявшись найти еду, сошла с ума от голода и съела саму себя. Я видел этот процесс поедания собакой самой себя. Тебе бы, как и обычному человеку, показалось бы, что она просто умирала. Но она ела саму себя.

      – Интересно, конечно.

      – Да не интересно, а обычно. Просто я воспринимаю все как есть. У меня нет ни глаз, превращающих людей в слепых, ни ушей – в глухих, ни языка – в немых, ни ума – в глупых. Я – ветер.

      Пьяное счастье

      Лунат был несчастен, потому что очень сильно любил девушку по имени Фиалка. Она не только не отвечала