Танкист. Поручик. Константин Калбазов

которые уступают первым. Ну и, наконец, ополчение, собранное с бору по сосенке и вооруженное так же. Грубо, но полностью соответствует китайской армии по сути. У них ведь есть даже подразделения, вооруженные только холодным оружием. И это – в середине двадцатого века!

      Правда, Виктор полагал, что нанкинский гарнизон все же не какие-то там заштатные части, но, как видно, сильно на этот счет ошибался, о чем свидетельствует ажиотаж в штабе «витязевцев». Хм. Получается, вскоре им предстоит добрая драка. Причем, судя по озабоченному виду Григорьева, с негарантированным результатом.

      – Александр Трифонович, а что нам делать? В смысле, мы так и будем стоять в стороне?

      – Витя, вы в моем прямом подчинении, заруби себе это на носу. И приказы тебе отдаю только я. Никто больше.

      – Есть, – ответил Виктор, при этом у него плохо получилось скрыть разочарование.

      – Не отчаивайся, Антипыч, – хлопнул его по плечу Григорьев, – еще повоюешь. Просто помни, что ты – мой личный резерв. И если уж я куда тебя и отправлю, то только туда, где будет горячее всего. Уяснил?

      – Так точно.

      – Вот и молодец.

      В этот момент в дверь заглянул адъютант. Уже в третий раз, между прочим. Григорьев глянул на него и коротко кивнул: мол, пропускай. Виктора же вновь хлопнул по плечу, придавая ему направление на выход. Времени у него и впрямь совсем нет.

      Глава 8

      Прорыв

      Гулкий удар сменился зубодробительным звоном в ушах и гулом в голове. На этот раз попало куда серьезней. Снаряд однозначно ушел в рикошет, иначе и быть не может. Прилети он по нормали – и непременно пробил бы броню. Двадцать семь миллиметров в борту может выстоять только под рациональным углом, и никак иначе. Даже против японских пушек, у которых с бронепробитием не очень.

      Виктор тряхнул головой и вновь приник к прицелу. Стрелять на ходу – только ворон пугать. Но и останавливаться даже при открытом «Камуфляже» – затея не из лучших. Десяток «Ха-Го», вооруженных нормальными танковыми орудиями, а не недоразумением Гочкиса, это куда как серьезно. И все они сейчас ведут сосредоточенный огонь по одной-единственной цели.

      Одно дело, когда Нестеров на «тройке» оказался загнанным в угол и у них попросту не было выхода, или пан, или пропал. И совсем другое – когда стоять насмерть и подороже продать свою жизнь смысла нет. А значит, и риск не оправдан. Но и раскатывать перед противником безответной мишенью желания никакого.

      До ближайшего танка триста метров. Выстрел! Трассер прошел впритирку с японской машиной, но все же мимо. Опять мимо. Хуже нет, чем вести бой, вертясь, как уж на сковороде. Звонкий удар, отозвавшийся легкой вибрацией по корпусу. Попаданием это не назвать. Снаряд задел по касательной какую-то деталь, сорвал ее и умчался прочь, даже не изменив направления.

      Все это ерунда! Так драться невозможно! Нужно навязывать свой рисунок боя, а не метаться, как заяц, и не расходовать снаряды попусту. Виктор отстранился от прицела и опустил к глазам окуляры командирского перископа. Панорама прыгает,