Тихая работа вежливых людей. Сергей Бережной

Игорь вовсе не думал и вообще далёк был от всякой патетики. Он просто жалел, что не может вот так бросить всё и уйти с нами. Что надо успеть подправить покосившиеся ворота, что не полоты грядки и давно пора заменить сальники – маслом весь капот забросало. Думал о том, что вот ушли эти незнакомые мужики, не ведая, вернутся ли. Ушли как на работу, как он когда-то уходил со сменой в забой – каждодневный риск давно притупил все страхи. Он вздохнул и побрёл к своей «девятке».

      Я нагнулся, зачерпнул в горсть комочки высушенной рыжевато-серой земли, размял их в пальцах.

      Марат в любопытстве скосил карий глаз и поинтересовался тоном доктора-психиатра, чего это я земельку лапаю. Глинистая земля рассыпалась в пальцах, но даже в таком виде ощущалась её пластичность.

      – Сухая совсем, а если намочить, то лепи, что хочешь: хоть кувшин, хоть кирпич. А потом из них дом сложить можно и жить. Это если водой размочить, а если кровью? Кирпич формовать можно, и посуду сделать, а вот как жить в таком доме? Как из такой миски есть, если на крови человеческой глина была замешана?

      Марат пожимает плечами: к чему эта философия?

      – Да так, нашло что-то. Это земля российская, а вот эта, – я делаю шаг, – украинская. А всё одна земля, наша, русская, только люди границы понаделали вроде бы для того, чтобы жизнь упорядочить, а оказалось, по живому рвали и больше вреда наделали, чем пользы. Вот и получается, что теперь мы крадёмся на свою землю по своей земле и …

      – Всё так, да только давай-ка без философии, – прерывает Марат. Он демонстративно засунул руки в карманы брюк и зашагал, догоняя группу.

      Глава 4

      «Рексы»

      Группа Камы[25] ушла на сутки раньше и должна была обеспечить переброс через «ленту» остальных, но что-то пошло не так. В общем, как всегда: обычный сбой, кто-то не вышел на связь, не пришёл или вообще не дошёл, и тогда Кама со своими «коммандос» вынужденно завис в шикарном по местным меркам отеле, не ведая, что это самое что ни на есть настоящее осиное, змеиное и всякое прочее жалящее гнездо. Заселялись они за полночь, поэтому для постояльцев остались незамеченными, разве что администратор, прожжённая и повидавшая на свете всякого, отвыкшая удивляться, вступившая в пору осеннего увядания, попыталась завладеть паспортами всех, но после чарующей улыбки Камы и лезвием полоснувшего взгляда Малого[26] ей срочно понадобилось по малой нужде. Вспышкой осветила память девяностые, когда на дежурство шла, как на эшафот, когда поувольнялись даже охранники, бывшие менты, любившие порассказывать о своих былых подвигах, когда владелец гостиницы, бывший третий секретарь по идеологии местного райкома партии, крадучись проходил в свой кабинет, приходя в трепет и ужас от постояльцев. Занесла их в журнала как группу туристов, довольствовалась одним паспортом Камы, возведя его в должность инструктора, в чём, собственно, была недалека от истины.

      С виду вполне приличные и даже симпатичные дяди и тёти в футболках с надписями «ОБСЕ», «ПРЕССА», «Врачи

25

Камиль Мусин, мастер спорта по дюжине видов спорта (стрельба, парашютный спорт, восточные единоборства и т. д.), кандидат наук, инструктор.

26

Снайпер из группы Камы, воевал в Афганистане, Таджикистане, Чечне и др.