Дорогая находка. Анастасия Валеева

представьте себе, я этого не скажу! – пылко ответила Яна.

      – Вот и прекрасно, – спокойно ответил Бондаренков, приступив к записям.

      – Я другое скажу, – настойчиво произнесла Милославская и встала вплотную к старлею, начав излагать ему свои доводы, с которыми она совсем недавно знакомила Федотовых, и историю взятого Джеммой следа.

      Тот сначала пытался оставаться хладнокровным и даже не повернул головы. Потом отложил ручку и взглядом стал следить за указующими жестами Милославской. Затем на мгновенье задумался и снова приступил к своему занятию, а когда Яна взволнованно воскликнула: «Ну неужели это не очевидно?», он с прежним спокойствием сказал:

      – Не говорите ерунды. Давайте проводим покойную в последний путь без осложнений… Нас ждет еще масса дел. Судмедэксперт предоставит вам свою резолюцию, которая, уверен, не будет противоречить моим словам.

      – Ну, хорошо-о, – разгоряченно протянула Милославская, – только вы в протоколе не забудьте отразить все те факты, которые я назвала. Может, начальство ваше заинтересуется…

      – Не заинтересуется! – вдруг осек ее Бондаренков. – Им, думаете, в наше горячее время интересоваться больше нечем? Молодежь гибнет… – старлей махнул рукой и опять взялся за протокол.

      Вскоре бумага была готова. Федотовы, Ермаков и Милославская подписали ее, так как там излагались только голые факты и никаких доводов, потом с них взяли письменное объяснение по поводу того, как они тут оказались и что увидели, что предприняли, и несчастную Евдокию Федоровну погрузили на носилки, уложили в милицейский «уазик» и повезли в так называемый последний путь по багаевским кочкам и ухабам.

      Все время разговора с Бондаренковым Федотовы хранили молчание. Марина – от изумления, Саша – боясь не сдержаться и затеять крупный скандал. Как только сотрудники покинули дом, он накинулся на Витьку:

      – Так, Витек. Бери листок и ручку, садись, пиши заявление.

      – Что? – не понял Ермаков.

      – Пиши заявление! – прикрикнул Федотов. – Мать твою уходил кто-то! Расследование тут требуется! А им побыстрее лишь бы прикрыть все!

      – Нет, нет, – Витька затряс головой, – не верю, не верю я этому! Это она сама, сама… – Ермаков зажмурился. – Пусть все скорей закончится. Не хочу осквернять память матери!

      Саша приблизился к Витьке, крепко стиснул его плечи руками, потом с силой встряхнул его, процедив:

      – Витя, это мать твоя!

      Ермаков не открывал глаз и отрицательно тряс головой.

      – Пусть покоится с миром, пусть покоится, – бормотал он.

      Федотов отнял свои руки и бессильно проговорил:

      – Гиблое дело! Его не убедишь.

      – Вить, ну что ты, а? Ведь собака след взяла, – поддержала мужа Марина.

      – Неизвестно еще чей. Может, из своих кто заходил к ней, – безнадежно ответил тот.

      – Витя! – умоляюще протянула Марина.

      Тот упорно молчал.

      – Брось, – сказал ей Саша, – его не переубедишь, знаешь же, какой у него характер. –