Коленька и Настя. Сева Шадловский

он, не отрабатывает своё жалованье. И сын их такой же противный, недоросль полоумный…

      Сейчас Коленька шёл домой, в Перово, босиком по пыльной дороге, вдоль большого поля слегка пожелтевшей травы, и думал, что скоро придут холода, а там и зима, и конец зелёному полю до самой весны. Но сейчас солнце светило ярко, было тепло, и, даже когда за холмом показался лес, он лишь подумал: «Да, не ходит нечисть по лугам и дорогам. Сторожит себе в темноте несчастных, которые не знают, что ходить в лес нельзя, а я-то ни за что туда не пойду». И хотя Коленька знал, что через лесную тропу в два раза короче до деревни, отвернул от леса и пошёл через поле.

      Шёл Коленька припевая, сорвал травинку, закусил зубами и рассмеялся, от души радуясь своему возвращению домой. Наконец пересёк он поле и вышел на верхушку холма, на котором стоял заброшенный хутор.

      Про хутор ходили дурные слухи, что якобы жила там большая семья, веры не нашей, работящие и добрые. В деревне любили их, уважали, но вдруг сгинули они в один день, как сквозь землю провалились, и даже полицейский урядник со стражниками из города приезжал расследовать. Потом рассказывали, что нашли там много крови и кости обглоданные, человеческие.

      А может, и врали всё…

      Да и давно это было, ещё до его рождения, поэтому Коленька с друзьями не боялись, часто бегали из деревни на хутор в заброшенный сад – яблоки там самые вкусные в округе, а с Настей они даже ходили на хутор вечерами, в самую темноту, страшные истории рассказывать – любила она сказки о всякой лесной нечисти.

      «Скоро встречусь с Настей… Столько времени не виделись, поди и не узнаю её», – улыбаясь, мечтал Коленька.

      С Настей они с детства вместе. Их матери хотя и сводными сестрами были, а как родные. Настина мать всегда любила Коленьку, а когда его матушка померла, так он вообще для неё родным стал. Всё время говорила: «Подрастёшь, выдам за тебя Настю, будем жить одной семьёй».

      Когда Коленька уезжал в город, Настя плакала, не хотела отпускать: «Не увидимся мы больше, чувствую я…»

      «Боялась, что не вернусь, глупая. – Коленька снова улыбнулся. – Увидеть бы её поскорее, какая она стала. Красавица, небось…»

      Вдруг краем глаза он заметил, как что-то зашевелилось, задвигалось рядом с поваленным забором, и, приглядевшись, увидел сгорбленную старушку, которая сидела там и дрожала, как будто ей холодно.

      «Больная, что ли?» – подумал Коленька.

      Он с детства слышала рассказы о всякой нечисти, сам в эти рассказы не верил, но матушка всегда наказывала остерегаться незнакомых, а сын он был хороший и слушался её, но старушка была такая худая, вся скрюченная да седая, что Коленька пожалел её.

      «Небось, заблудилась и забрела в развалины, в тенёк отдохнуть», – подумал он. Коленька подошёл поближе, но не очень близко, потому как помнил о запрете покойной матушки… но уж больно старушка несчастная была.

      – Ты чего, бабушка, сидишь здесь? Помощь какая тебе нужна или просто отдохнуть решила? – спросил Коленька тихо.

      Старушки подняла голову, а глаза у нее чёрные, выпуклые да без зрачков… страшные.