Гарь. Глеб Пакулов

что и привело в музеи, в архивы… и затянуло на много-много лет. Зато теперь мы видим объёмные, стереоскопические картины Сибири второй половины семнадцатого века, прекрасно выписанные портреты Пашкова с семейством и окружением, чуть ли не воочию зрим ребятишек Аввакумовых, светлой тенью скользящую по страницам романа Анастасию Марковну. А уж сибирские пейзажи и состояния природы выписаны с такой любовью и проникновенностью, что целыми страницами хочется перечитывать, чтобы насладиться языком писателя. В чём тут дело? – оказывается, «великий и могучий русский язык» по-прежнему велик и могуч под пером мастера. И способен творить чудеса. Вот как сотворил со мной: благодаря роману «Гарь» я пережила чудесное чувство – радость узнавания Родины своей через древлеотеческое слово… У Пакулова «В начале было Слово». Самодостаточное, почти выжатое из городов, но всё же таинственно живущее русское слово. Ему в романе «Гарь» вольготно, родная речь льётся блаженной рекой по пространствам Сибири, докатываясь порой и за кремлёвские стены, забираясь на порожек Благовещенского собора, а то скатываясь с него на Болота… Пословицы, как живые блёстки, рассыпанные по страницам, яркие, забытые нами, заставляют глаза останавливаться и повторять их, шевеля губами. При этом сама распря, канва повествования, уходит на второй план. Она в этот момент не так и важна нам, как наслаждение Словом. Кроме нефти и газа, кроме драгоценных наших недр есть у нас и ещё ни с чем другим не сравнимая драгоценность… «И мы сохраним тебя, русская речь, великое русское Слово».

      У каждого писателя есть свой «Шаманский порог» – известный в Сибири символ страстей Аввакумовых. Глеб Пакулов его достойно миновал.

      Роман «Гарь» Пакулов посвятил жене. Но, конечно же, он посвящён всему многострадальному русскому народу, символом которого всё ярче выступает Аввакум Петрович. Хочется верить, что у романа будет немало благодарных, умных читателей, столь же приверженных нашей светлой богородичной России» (Аввакумова М. Мы все из Аввакумова костра // Тобольск и вся Сибирь. М. – Верона, 2007).

      А теперь послушаем и насладимся словом самого Аввакума.

      «Поехали из Даур, стало пищи скудать и с братиею Бога помолили, и Христос дал нам изюбря, большого зверя – тем и до Байкалова моря доплыли. У моря русских людей наехала станица соболиная, рыбу промышляет; рады, миленькие, нам и с карбасом нас с моря ухватя, далеко на гору несли… Надавали пищи, сколько нам надобно: осетров свежих перед меня привезли… Погостя у них, и с нужду запасцев взяв, через море пошли. Погода окинула на море, и мы гребми перегреблись: не больно о том месте широко, – или со сто, или с осьмьдесят вёрст. Егда к берегу пристали, восстала буря ветреная, и насилу место обрели от волн. Около его горы высокие, утёсы каменные и зело высоки – двадцать тысяч вёрст и больши волочился, а не видал таких нигде. Наверху их полатки и повалуши, врата и столпы, ограда каменная и дворы – и всё богоделанно. Лук на них растёт и чеснок, – больши романовского луковицы. И слаток зело. Там же растут