Николай Ежов и советские спецслужбы. Борис Соколов

зрачках), читать и писать могу только непродолжительное время. Возможно, пройдёт.

      В ОГИЗе остались М.П. партбилет, профсоюзная книжка, страховая книжка, облигации для обмена, разрешение на отпуск и портфели. Перечисленные мною документы М.П. всегда держал в учреждении, чтобы аккуратно платить членские взносы – прямо с получки. Остались также вещи, принадлежащие общественной организации жён, в которой я работала, а именно: все статьи, написанные жёнами строителей и сданные мне для подготовки к печати. Готовые детские платья, сшитые жёнами, абажуры для общежития строительных рабочих и мануфактура. Всё это я должна сдать по назначению.

      Я изложила секретарю и просила приготовить все перечисленные вещи, но он сказал: не знает, где вещи, их здесь нет. Я подумала, что вещи убрали по распоряжению товарища Брона. Я позвонила ему и спросила, как всё это получить. Также просила выдать окончательный расчёт и за отпуск и спросила, не остались ли в ОГИЗе небольшие деньги М.П., так как он у меня брал для охоты, но поехать ему не удалось, я и думала, что деньги остались там. (Деньги он взял и собирался ехать недели за 3 до катастрофы.) Т. Брон переспросил: были деньги у М.П.? Я повторила ему, что они могли остаться там, так как М.П. собирался ехать прямо из ОГИЗа после работы.

      Т. Брон говорил как-то неясно, и от этой неясности у меня создалось впечатление, может быть М.П. получил на отпуск из лечебного фонда ЦК партии или СНК, в последние дни был очень расстроен и забыл сказать мне. Так я сказала т. Брону. Он ответил: «Хорошо, я выясню и вам позвоню».

      Деньги, которые М.П. получал из лечебного фонда в прошлом, я точно не знаю, из ЦК или СНК. И это было его фонд для отпуска и расходов по охоте. Для охоты он брал у меня только тогда, когда у него денег уже не было, так было и последний раз.

      Жалованье своё М.П. никогда сам не получал. Получали секретари – платили членские взносы и другие общественные расходы, а остальные клали в портфель и звонили мне по телефону, чтобы я взяла деньги. Кажется, 2 последние получки я получила прямо в ОГИЗе, так как находилась там в связи с общественной работой. Жалованье я целиком тратила, и М.П. никогда в жизни не спрашивал, как я трачу.

      После этого разговора мне прислали последний расчёт за 2 недели отпуска и облигации. Мне показалось как-то обидно, и я позвонила т. Брону и сказала: выплату за 2 недели считаю неправильной, так как имеется формально утверждённый отпуск ЦК партии на 1,5 месяца, т. Брону это известно. Он спросил, чтобы я точно сказала, сколько денег было у М.П., ему это важно знать. Опять я ему повторила, личных могло быть немного, а если М.П. получил на отпуск, то ему легко узнать в ЦК партии или СНК.

      С тех пор прошло много времени. Деньги, которые М.П. брал у меня, оказались в его кошельке дома. Вчера, 26-го, я позвонила и спросила, когда можно получить всё из ОГИЗа, также об отпускных и о деньгах, о каких он хотел выяснить. Он отвечает: «Да, выясняю, а где, я Вам не скажу».

      «Да что же так долго выясняете, дело минуты ведь». Я решила сама позвонить и узнать.