Память сердца. Александр Лаптев

сами спросим. Пошли обратно, братва ждет.

      Когда они вернулись в первый барак, там было по-прежнему тихо. Урки шушукались промеж собой, а в углу паханы курили папиросы и прихлебывали черный, как деготь, чифирь из алюминиевых кружек. Лица их были сосредоточены, словно они делали важное дело.

      Хрипатый, Курнай и «тамада» сразу направились к ним. Совещание длилось несколько минут, говорили приглушенными голосами, причем паханы все больше молчали и слушали, а говорили Хрипатый и Курнай. «Тамада» не произнес ни слова, только усиленно кивал, когда паханы переводили на него немигающий взгляд.

      Наконец, все слова были сказаны. Решение принято. Вперед снова выдвинулся «тамада». Он вышел на середину и стал кого-то высматривать на нарах.

      – А, вот вы где! – воскликнул. – Ну-ка, иди сюда. Да, ты. Иди сюда, Жорик, а мы на тебя полюбуемся.

      К нему с видимой неохотой подошел тот самый тип, которого Сергей ударил первым и который пугал его финкой. Теперь в руках у него ничего не было, и выглядел он откровенно напуганным. Он уже понял, что дело его проиграно, и думал лишь о том, как бы полегче отделаться. Физиономия его постепенно приобрела жалкое выражение.

      – Ты говорил ворам, что этот фраер обижал в вагоне мужиков. Говорил? – спросил «тамада».

      Фиксатый стоял, опустив голову.

      – Ну, что молчишь? Язык откусил?

      Фиксатый утробно хрюкнул, приподнял голову.

      – Он обижал нас троих, а мужиков не трогал.

      – А за что он тебе в рыло заехал, можешь рассказать?

      Фиксатый снова опустил голову.

      Все так и поняли: сказать ему нечего.

      – Будешь говорить? Или лучше спросим твоих корешей?

      С нар вытащили двух его друзей. Те страшно трусили, но в какой-то момент сообразили, что всю вину можно свалить на фиксатого, который был у них вроде атамана.

      В бараке стало тихо. Паханы сделали знак «тамаде», и тот направился к ним. Через минуту один из паханов поднялся на ноги и объявил:

      – Перекур на пять минут.

      Сергей подивился такому решению. Ведь все было ясно, чего тут думать? Но еще больше он удивился, когда по истечении пяти минут «тамада» при всеобщем внимании объявил решение сходки:

      – Раз цыган ложно обвинялся, значит, вопрос отдается на его усмотрение. Как он захочет, так и будет.

      Сперва Сергей ничего не понял. Что значит: как захочет, так и будет? Но все разъяснилось тут же. К нему приблизился Хрипатый и подал финку; остро отточенное лезвие хищно блестело.

      – Бери, цыган. Делай гада!

      Сергей отрицательно помотал головой.

      – Я не могу. Может, я чего не так сказал. Вы уж извините. Я всех ваших правил не знаю. Но убивать не буду.

      Неспешно встал со своего места вор по кличке Васек-Дипломат.

      – Ты правильно поступаешь, цыган. Но ты не учел одного: как бы он поступил на твоем месте. А он не стал бы искать человечность, а взял бы финку и порешил тебя не задумываясь. Но это дело твое. Мы разбирали по справедливости, хоть ты и молодой, но кое-кто знает тебя как