Память сердца. Александр Лаптев

начальник изолятора и надзиратель подступили к Сергею.

      – Ну, заварил ты кашу! – проговорил начальник не то с угрозой, не то с восхищением. Обернулся к надзирателю и скомандовал, не очень ловко подражая майору Федько: – Давай, Калиниченко, веди его к начальнику лагеря, пусть он сам с ним разбирается. – И махнул рукой, словно обрубая концы.

      Сергей почти год просидел в этом лагере, но в кабинет начальника попал впервые. Тот, в свою очередь, тоже ни разу не видел этого заключенного, который сразу вызвал в нем безотчетную симпатию. Нюхом бывалого человека он распознал в нем крепкую натуру. Еще он подумал, глядя на Сергея, что с таким парнем не задумываясь пошел бы в разведку, и Сергей не подвел бы, вытащил бы его, раненого, из вражеского тыла, если бы случилась такая беда. Он и сам не понимал, почему у него возникла такая уверенность. Но тем интереснее было дело. Он решил досконально разобраться в случившемся, а заодно понять, что тут у него под носом творится и что из себя представляют все эти люди – надзиратели, оперуполномоченные, конвойные? Почему они так ненавидят заключенных и проявляют столько рвения, пресекая малейшее неповиновение? И он все время помнил, что вся эта гвардия ни одного дня не была на фронте, не нюхала пороха, не кормила вшей в окопах, не драпала от фрицев в сорок первом и не брала Берлин четыре года спустя. А интересно, как бы они себя повели, если их кинуть в самое пекло? «Поджилки небось затряслись бы! – подумал он с удовольствием. – А вот у этого бы не затряслись!» – была вторая мысль, когда он перевел взгляд на Сергея, молча стоявшего перед ним.

      – Ну что, дружок, – неожиданно для самого себя произнес Федько, – рассказывай, зачем ты себе рот зашил. Говори все как на духу. Обещаю разобраться по справедливости.

      Сергей сдержанно кивнул, потом показал рукой на стол, где лежала бумага и карандаши. Про то, что начальник лагеря – мужик справедливый, – он уже знал. И все заключенные об этом знали.

      Черт его знает, как об этом узнается. Каков бы ни был человек, где бы он ни находился, как бы ни скрывал свою суть, а окружающие назло ему и наперекор здравому смыслу – все про него знают и понимают, даже и такое, чего человек сам о себе не ведает. Человек проявляется в поступках, в своих делах – больших и малых. И что характерно: в малых проявляется отчетливее – честнее, если здесь уместно это слово. Вот из этой суммы мельчайших поступков и телодвижений и складывается безошибочное мнение о том или ином субъекте. Бывалого зэка обмануть невозможно. Наблюдательность – его оружие. Безошибочное чутье на людей – единственная защита от множества невзгод и опасностей, щедро рассыпанных на его таком опасном и непредсказуемом пути.

      Федько вытащил из стопки несколько чистых листов и положил на стол, придвинул карандаш.

      – Садись, пиши все как есть. Ничего не бойся.

      Сергей шагнул к столу, сел на стул и пристроился писать.

      За четыре года отсидки Сергей мало-помалу освоил грамоту и научился не только читать, но и довольно связно писать. От природы он был наблюдателен и смекалист. За считанные недели