Чучело. Игра мотыльков. Последний парад. Владимир Железников

схватил Костю за шарф, подтянул к себе, посмотрел на него злыми глазами и прошептал: – Мой тебе совет, счастливчик, ты эту свою вечную ухмылку спрячь, а то она раздражает нашего брата. Лады? – И повел Костю к следователю, размахивая подписанным актом, вышагивая непомерно широким шагом, несмотря на небольшой рост.

      Костя шел следом за ним с безразличным видом, только один раз, когда он увидел за окном улицу и прохожих, спешащих по своим делам и слоняющихся без дела, то почувствовал легкую тоску по свободной жизни.

      – Между прочим, кто твои родители? – вдруг спросил Куприянов.

      Костя заметил, что Куприянов всегда задает вопросы неожиданно, точно хочет застать собеседника врасплох. Но он был начеку. Ему не хотелось открывать тайну своей личной жизни, рассказывать первому встречному, что у него нет отца, и он соврал:

      – Родители работают на заводе радиоаппаратуры, – хотя там работала только его мать.

      У следователя Куприянов снова расцвел, всю его мрачность как рукой сняло.

      – Привел к тебе Зотикова. – Куприянов с любовью посмотрел на Костю, излучая сияние. – Он и есть наш знаменитый Самурай! Ты его никогда не слышал? Отстаешь, старик. Твоему старшему сколько? Четырнадцать?.. Металлом увлекается? Ну так ты обратись к нему за разъяснением, он тебе все в красках разрисует. – Выразительно подмигнул Косте и вышел.

      Следователь встал, кивнул Косте: мол, пошли, и выкатился из кабинета. Он привел Костю в просторную комнату с зарешеченными окнами. У стены, плечом к плечу, сидели шестеро мужчин, а чуть в стороне милиционер. Он тусклым голосом предложил Косте опознать среди этих шестерых шофера, который его вез, когда случился наезд.

      Костя посмотрел на мужчин, они были для него одинаково однообразны и скучны, и отвернулся. Ему сразу стало тоскливо от серости этой убогой комнаты с блеклыми стенами, с решетками на голых окнах, со старой облупленной мебелью и грязными полами, на которых видны были многочисленные следы от мокрых ботинок.

      – Ну что, никого не узнаешь? – спросил следователь.

      Костя помотал головой.

      – А ты всмотрись, – приказал следователь. – Не стесняйся, всмотрись.

      – А я и не стесняюсь, – ответил Костя. Он вдруг смекнул, что если он никого из них «не узнает», то его будут таскать без конца в милицию и показывать ему новых и новых шоферов. Поэтому он решил разыграть следователя, ткнул пальцем в самого крайнего мужчину, мордатого, краснощекого, и сказал: – По-моему, вот этот. – Помолчал, перевел взгляд на худого, низкорослого, со злобинкой в лице, и произнес: – Нет, пожалуй, тот шофер смахивал больше на этого гражданина.

      Трюк его удался, следователь понуро вздохнул:

      – Диапазончик значительный. Черт побери. С тобой все ясно, металлист. Иди, парень, гуляй. Когда надо будет, позовем.

      На улицу Костя вышел вполне довольный. Его там ждали фанатки. Он хотел к ним подойти, но тут кто-то тронул за локоть. Костя оглянулся – перед ним стоял здоровенный толстяк, один из тех, кто сидел на опознании.

      – Будем