Тайна синих озер. Андрей Посняков

него думают? Как же так? Участковый, вон, про друзей выспрашивал.

      А что друзья? Мишка Рашников, Колька Федотов. Мошников… Мишка в ремеслухе… в училище учится, в Тянске. На столяра. Никогда особо с ним не дружили, так, приятельствовали, и то потому, что в один кружок ходили. Да и не видались давно уже – целую жизнь. Ну да, с тех пор как Рашников в Тянск уехал, тетка там у него. Хотя… нет, по осени как-то встретились в клубе на танцах. Повзрослел Мишка, не то чтобы вытянулся – наглее как-то стал, выпендрежнее. Пальто себе черное справил, сапоги хромовые, кепку-«лондонку» и белый пижонский шарф. В уголке рта сигаретка-«гвоздик» прилипла… Так блатные ходят. Или приблатненные… Смог бы Мишка Дом пионеров ограбить? А черт его знает… Наверное, смог бы. Только вот нет его в городке. Да и радиолампы, и фотики старые ему ни к чему. Вот «Спидола» – другое дело. Но ради этого на кражу со взломом идти?

      Максим поднялся с койки, натянул трико. Пробежаться, что ли? Нет, лучше Горького почитать, вдруг вопрос по нему на экзамене попадется? Там по Горькому много…

      Так, вот и хрестоматия, на столе, как раз на нужной странице открыта. Пролетарский писатель Алексей Максимович Горький родился… уехал… Капри… «На дне»…

      А Колька Федотов? А Ванька Мошников?

      …изображение сурового быта рабочего класса…

      Колька – темная лошадка. Ни с кем особо не дружит, все время сам по себе, наособицу. Рыбалку любит – да и в кружок недолго ходил. Мог украсть? Кто его знает…

      …в романе «Жизнь Клима Самгина» великий пролетарский писатель описывает…

      Мошников? По мелочи хулиганит, и дружки у него такие же. Мог и этот… Но только если что плохо лежит. Но чтобы забраться да замки ломать – пожалуй, нет.

      …встречался с Владимиром Ильичем… вред богостроительства в литературе…

      – Макс! – снаружи послышался звонкий голос сестренки Кати. – Макс, ты проснулся уже?

      – Занимаюсь, – он отложил книжку, распахнул дверь.

      Катя немедленно заглянула внутрь:

      – Ого – хрестоматия!

      – А ты думала!

      – Есть будешь? Я глазунью приготовлю. Мама на работе уже – у них там отчет какой-то.

      – Глазунью, говоришь? Ну, давай.

      Щурясь от солнца, Максим невольно залюбовался сестрой: высокая, стройная, с распущенными по плечам волнами светлых спутанных со сна волос, она выглядела чуть старше своих четырнадцати лет и уже притягивала взгляды парней. Конечно, приятно иметь такую красавицу-сестру, однако за девкой глаз да глаз нужен!

      А как ей шло синее ситцевое платье! Вот вроде бы и простое, и чуть маловато уже…

      – Ты что смотришь-то? Не нравится глазунья, могу омлет.

      – Нет, уж лучше глазунью.

      – Как скажешь. Ну и бардак тут у тебя! И как ты только тут что-то находишь?

      – Да легко! – юноша усмехнулся и показал сестренке язык. – Бардак, говоришь? А у тебя на голове – «колдунья»! Прическа, конечно, модная, не спорю, но ходить в таком виде по улицам в нашем городке не рекомендуется.

      – Вот дурак-то! – без всякой обиды рассмеялась Катя. – А еще взрослый… почти. Косу-то я заплету, а вот ты когда