Пожалуйста, избавьте от греха. Рекс Стаут

в этом сомневаемся. Спасибо, что позволили увидеть, как Клеон Джонс взял безнадежный мяч.

      Я повернулся и зашагал к двери, но резкий, как щелчок, голос впился мне в спину:

      – Черт возьми, сядьте!

      Я повиновался, чинно вперился в экран и проследил, как Джерри Гроут и Бад Харрельсон приносят очко команде «Метс». Когда Эд Чарльз сравнял счет и снова пустили рекламу, миссис Оделл снова выключила звук и посмотрела на меня:

      – Позвоните Вулфу и передайте, что я хочу его видеть. Сейчас же. – Она указала пальцем. – Телефон на столе. Сколько времени ему понадобится, чтобы приехать?

      – Много. Целую вечность. Я верю, что ничего определенного вы о нем и в самом деле не знаете. Он выходит из дому крайне редко и только по своим личным делам, никогда не покидая дом по делам, связанным с работой. Думаю, по телефону обсуждать свое дело вы не захотите, поэтому вам остается только поехать к нему самой. Адрес указан на бланке письма. Хорошо бы в шесть часов. Он к этому времени освободится, да и матч закончится…

      – Боже мой, какое нахальство! – прошептала она. – Вы считаете, я должна поехать?

      – Нет, я считаю, что вы не должны. Но вы сказали, что хотите его видеть, а я…

      – Хорошо-хорошо. Не будем об этом. – Она снова нажала на кнопку. Боб Мерфи сменил Ральфа Кайнера, а говорит он громче; ей пришлось повысить голос: – Мисс Хабер проводит вас вниз. Она в холле.

      Я встал и двинулся к двери. Меня проводили, я прошел до Мэдисон-авеню, заглянул в бар с телевизором и уселся досматривать матч, так и не зная, зря потратил бланк, конверт, почтовую марку и бóльшую часть дня или нет. Делать ставку я бы не решился. Проще было бросить монетку. Правда, она все-таки сказала, что хочет его видеть, а если я знаю женщин хотя бы на одну десятую от того, что притворно приписывает мне Вулф, то она привыкла добиваться того, чего хочет. К тому времени, когда матч закончился («Метс» выиграли 7: 5), я уже пришел к определенному мнению. Два против одного, что мне удалось подцепить ее на крючок. Так, во всяком случае, мне казалось, когда незадолго до шести я отпирал ключом входную дверь нашего старого особняка из бурого песчаника.

      Конечно, я и думать не мог, чтобы в этот вечер уйти из дому. Когда меня нет, к телефону обычно подходит Фриц, но порой снимает трубку и сам Вулф, а она могла позвонить в любую минуту. Могла. Но не позвонила. Она могла пожаловаться Кремеру или окружному прокурору, и тогда позвонил бы кто-нибудь из них. Но они тоже не позвонили. Когда около полуночи я отправился спать, то уже не ставил два против одного. Впрочем, надежды я еще не утратил, поэтому в воскресенье утром, зайдя после завтрака в кабинет, я позвонил Лили Роуэн и сказал, что буду весь день занят, но билеты на игру пришлю с нарочным и надеюсь, что она найдет мне подходящую замену, которая будет орать так же громко, как и я. И вот, представьте себе, всего восемь минут прошло, как я отослал нарочного, и позвонила миссис Оделл. Сама, не через секретаршу. Она заявила, что хочет поговорить с Вулфом, а я ответил, что нет, мол, он еще даже