Охота на мышку. Юлия Гетта

тоном. С целью показать, что я не собираюсь играть в его дурацкие игры.

      Сергей приподнимает брови с таким выражением лица, будто он действительно удивлен моим вопросом. И с тягучей ленцой в голосе спрашивает:

      – И в чём же я тебе нахамил?

      Одновременно с этим он вдруг убирает со стола руку и резко шагает ко мне. Я невольно шарахаюсь в сторону, теряю равновесие и, чтобы не упасть, подскакиваю со стула на ноги. Всё это действие производит много шума, ножки мебели скребут по кафельному полу помещения, издавая мерзкий скрип.

      Сычев усмехается, остановившись на месте, и показывает мне ладони, мол, «я ничего не делаю».

      – Ты что так шугаешься?

      Кажется, происходящее не на шутку забавляет его, чего нельзя сказать обо мне. Моё сердце колотится, как бешеное, грозясь вот-вот выскочить из груди.

      – Вон из класса… – выдыхаю я, указывая пальцем на дверь.

      – Да успокойся ты, не буду я больше, – смеётся он.

      – Я сказала, вон из класса! Иначе я пожалуюсь завучу и директору!

      Пячусь к окну до тех пор, пока не упираюсь бедрами в подоконник. Обхватываю себя за локти, неосознанно желая закрыться. Где там носит эту Людмилу Ивановну?!

      – Да ладно тебе, Танечка, ты ведь пока не настоящий учитель, – продолжает насмехаться надо мной этот малолетний гад. – Расслабься. Зачем так переживать? Думаю, разборки с завучем и директором в первый же день практики тебе нафиг не нужны. К тому же я абсолютно ничего плохого тебе не сделал. За несоблюдение субординации меня вряд ли сильно пожурят.

      – Что ты хочешь от меня?! – отчаянно спрашиваю я.

      – Подружиться, – пожимает он плечами, невинно улыбаясь.

      – Подружиться?!

      – Ну да. Видишь, мы уже перешли на «ты». А ты боялась.

      – Хорошо… – Делаю глубокий вздох, стараясь взять себя в руки. – Ты правда думаешь, что можно подружиться со мной таким образом?

      – А что не так? – хлопает глазами Сычев, очень натурально изображая недоумение.

      – Я твой учитель! Нельзя называть учителя «Мышкой»! И предлагать знакомиться «поближе»!

      – Да хватит уже строить из себя тут важную училку, Тань, – морщится он. – Ты ведь студентка на самом деле. Сколько тебе лет? Мы почти ровесники.

      Я набираю в легкие воздуха, всё больше распаляясь:

      – Неважно, сколько мне лет, важно…

      – Мне девятнадцать. Через полгода будет двадцать, – грубо прерывает меня Сычев, не позволив договорить фразу до конца.

      Сбавляю обороты, чувствуя себя слегка растерянной. Выходит, мы с ним и правда почти ровесники? Мне двадцать один… Так, стоп. Девятнадцать с половиной, почти двадцать, это ведь, кажется, слишком много для одиннадцатого класса? Он врёт? Или…

      – Второгодник? – уточняю я.

      – Нет. Поздно в школу пошёл. Мамочке было не до меня, пока органы опеки не напомнили, что дети должны в школу ходить.

      Ух ты. Он что, из неблагополучной семьи? Или пытается на жалость мне сейчас