Нематериальное наследие. Карьера одного пьемонтского экзорциста XVII века. Джованни Леви

предшествующие его проповеди и его судебному процессу, уже приобретают новое значение. Своими представлениями о власти, о переходе отцовского авторитета в некое нематериальное наследие он также обязан жизненным устоям деятельного и сведущего крестьянского сообщества. Побежденное городом Кьери, властями и архиепископом Турина, оно, в результате сложноустроенных вражды и соглашений между феодалами, тем не менее переживает длительный период независимого политического роста. Крестьянское сообщество оказалось в центре необычных событий, связанных со сверхъестественными силами как частью идеологической системы, образа действий и принятия решений. И снова соотношение веры и поступка неоднозначно: невзыскательная проповедь Кьезы имела успех не потому, что соответствовала незыблемой и устоявшейся системе определенных идей и ценностей, а потому, что предлагала данной группе крестьян в разгар военных действий возможность выстроить свое поведение вокруг двусмысленных поверий и неоднозначной фигуры проповедника[5]. Столкнувшись с проблемами, порожденными историческими трансформациями вер и идеологий, властных и политических отношений, я попытался показать неустойчивость индивидуальных предпочтений, институциональных устоев, социальных ценностей и иерархий. В общем, речь идет о политическом процессе, порождающем перемены, направление которых не всегда можно предугадать, поскольку оно зависит от контактов между активно действовавшими личностями.

      В обсуждении рукописи этой книги принимали участие многие мои друзья. Прежде всего я хочу поблагодарить Луизу Аккати, Карло Гинзбурга и Эдоардо Гренди, которые согласились прочесть и перечитать текст, а также посвятили немало времени не только исправлению ошибок и неточностей, но и мудрому развенчанию некоторых выношенных мной убеждений. Благодарю студентов филологического факультета Туринского университета, участников семинара 1978–1979 гг., с которыми я начинал свое исследование: Лучано Аллегру, Марию Карлу Ламберти, Сандро Ломбардини, Сильвану Патриарку, Франко Рамеллу, Анджело Торре и Симону Черрути, прочитавших первый вариант рукописи и подвергших ее суровой и неравнодушной критике – я попытался ее учесть.

      Окончательная редакция монографии восходит в основном к 1983–1984 гг., когда я был стипендиатом Принстонского института перспективных исследований (Princeton Institute for Advanced Study). Несмотря на принадлежность к цеху историков, я был принят в Школе социальных наук, что позволило мне работать и беседовать с коллегами, представляющими разные дисциплины, в частности с Филом Бенедиктом, Клиффордом Гирцем, Марчелло Де Чекко, Акселем Лейонхуфвудом, Дональдом Мак-Клоски, Тео Руисом, Джерри Сейгелем, Джиллиан Фрили, Альбертом Хиршманом, Джоном Элиоттом. Находившийся в Принстоне Марино Беренго внимательнейшим образом прочитал книгу и высказал много полезных замечаний.

      Главы о семьях и о земельном рынке подверглись особенно подробной критике в ходе частных и

5

О соотношении системы принятия решений с религиозными верованиями см.: Brown P. Society and the Holy in Late Antiquity. Berkeley, 1982.