Нематериальное наследие. Карьера одного пьемонтского экзорциста XVII века. Джованни Леви

родах и восстанавливали у рожениц грудное молоко.

      Впрочем, в этих двух случаях речь идет о чудесах, а чудеса отличаются от заклинания бесов Джован Баттистой Кьезой: они вознаграждают за веру, а не освобождают от бесовского наваждения и, возможно, предлагают несколько парадоксальным образом более долговечную и дожившую до нас модель причинности. Чудеса, хотя и уживаются с преимущественно натуралистскими системами, не воздействуют непосредственно на нечистую силу, вызывающую болезни, а апеллируют к высшим существам, которые ради защиты людей способны изменить природный порядок и облегчить страдания.

      Теперь же мы должны оставить эти рассуждения. На самом деле это лишь гипотезы: культурная система сантенских поселян в значительной мере остается пока невыясненной, и потому история Кьезы еще далека от понимания. Необходимо подробнее изучить социальную реальность, в которой разворачивалась деятельность викария из Сантены: крестьян, нотаблей, синьоров и весь мир человеческих взаимоотношений в этой пьемонтской деревне. Люди чувствовали потребность в безопасности, что способствовало успеху проповеди Джован Баттисты Кьезы. Однако речь не шла о безопасности, вытекающей из неподвижной пассивности, поскольку это была простая, но несущая нечто новое проповедь. Попытка сделать мир более понятным, более предсказуемым, по всей видимости, в данном случае оказалась каким-то образом связана с господствовавшими в повседневной практике убеждениями. С точки зрения доказательства этого тезиса особенно важными являются два направления исследования: внутрисемейная организация и отношение к земле.

      Глава вторая

      Три семейные истории: родовые коалиции

      1. Сведений о жителях Сантены в XVII в. предостаточно: в моих карточках имеется 32 000 поименных записей, в среднем более 20 упоминаний о каждом человеке, жившем в Сантене между 1672 и 1709 гг.[25] Разумеется, распределение очень неоднородно, оно зависит от публичности каждого лица, потому что сохранившиеся документы отражают институционально подтвержденные поступки, например запись в нотариальных, приходских, имущественных и судебных актах в качестве свидетеля или участника. Необъективность этой документации имеет ярко выраженный социальный характер: женщины, бедняки, дети представлены слабо, хотя они часто упоминаются в сообщениях, где играют пассивную роль. Во всяком случае, документальные источники выводят на сцену мириады самых разных персонажей, и этого достаточно для описания данного общества и принятых в нем правил. Впрочем, любое просопографическое исследование малоимущей и малозаметной прослойки не имеет шансов на полноту и не может уследить за судьбой своих героев за пределами наиболее плотных и доступных скоплений документов. Географическая мобильность в особенности способствует соединению двух видов селекции – собственно дифференциального и более стабильного типа, присущего юридической правоспособности.

      Если бы наше исследование касалось сегодняшних событий,

25

После 1610 г. во владениях герцога Савойского имело место дублирование нотариальных актов: они хранились в виде черновиков у нотариусов и централизованно накапливались по мере регистрации. Благодаря этому сохранилось много документов, принимавшихся нотариусами во внимание. Зарегистрированные акты явились главным источником для предпринятой здесь просопографической реконструкции. Выборка была полной за 1672–1709 гг. для следующих населенных пунктов: Сантена, Кьери, Камбьяно, Вилластеллоне, Марентино, Пойрино, Пино, Трофарелло, Печетто, Рива ди Кьери, Андезено (все в: ASCC, Регистрация). Кроме того, Черезоле и Карманьола (AST, объединенный раздел, Регистрация, разряд Карманьолы); Монкальери (Ibid, разряд Монкальери). Применительно к Турину рассматривались только имена, связанные с Сантеной, на основании использования указателей (Ibid, разряд Турина). Другие, более спорадические проверки относились к определенным лицам и периодам с использованием документальных данных и отсылок в нотариальных актах – в частности, для Сантены и Черезоле за период 1610–1671 гг. Таким образом, на каждого сантенца была заведена персональная карточка с указанием всех найденных упоминаний его имени в качестве как активного, так и второстепенного участника сделок (свидетеля). В дальнейшем в карточки заносились все ссылки, извлеченные из других документальных источников. Именно эта основа позволила реконструировать личные и семейные истории, приведенные в тексте. Наличие пробелов в приходских демографических источниках помешало полному восстановлению истории биологических семей. Однако воспроизведение истории семейных групп, основанное на изучении социологически наиболее значительных конгломератов и совокупностей лиц, живущих в одном доме в силу не только родственных связей, но и выбора и предпочтений, относящихся к подлинным социальным сетям, не лишено преимуществ. Привести ссылки на использованные нами отдельные нотариальные акты невозможно, поэтому в тексте мы предпочли упоминать те документы, из которых приводятся выдержки. Другие источники, привлекавшиеся для просопографической реконструкции, будут названы по мере необходимости.