Царевна, царица, богатырь и птица. Наталья Филимонова

пециального назначения из Тридевятого царства, не раз сражался с самыми жуткими и чудовищными тварями этого мира. И всегда выходил победителем. Однако сейчас кровь героя холодела в жилах от сознания того, что предстоит.

      Это раздражало. Михайла привык смотреть в глаза любой опасности и не боялся никого и ничего на этом свете. Почти. Но теперь…

      Еще и снаряжение это непривычное, неудобное. Мешает!

      Эх, и надо ведь было взять себе именно это задание из шести! А ведь любой из богатырей готов был. Даже Святослав, самый юный в отряде, всего лишь ученик, рвался на подвиги во имя прекрасной царевны Алевтины Игнатьевны, наследницы престола и верной боевой подруги. И даже обиделся, кажется, что “самое опасное” задание старшой бесцеремонно присвоил себе.

      Правда, Светика тогда же и осадили.

      – Самое опасное, –  вздохнул тогда мудрый Савелий, –  все равно Ратмиру достанется… ему к государыне на доклад лететь!

      Это было верно –  колдуну предстояло сообщить государыне регенту о том, что сестрица ее отравлена. Значит, за жизнь отрядного лекаря никто теперь поручиться не может. Одна надежда –  вдруг все же погодит Наина Гавриловна душить вестника до той поры, когда царевну от смертного сна разбудят. А там, глядишь, на радостях и смилостивится.

      Каждый день с начала похода Михайла не переставал думать о том, как нынче дела у названых братьев, отправившихся каждый на свой подвиг. Все они –  опытные воины, даже юный Светик, но беспокойства это ничуть не умаляло.

      Правда, сейчас, в пещере самого опасного чудовища мира, одолеть которое еще ни одному герою не удавалось, думать точно стоило не об этом. Михайла знал, на что шел.

      Ближе ко входу в пещере было сыро, высились колонны сталактитов, а по полу кое-где бежали ручейки. Однако теперь воздух становился все суше и жарче, едва не потрескивал. Даже светящийся мох на стенах попадался все реже, и приходилось ступать осторожно, нащупывая дорогу.

      Значит, цель близко.

      И ведь понадобился для лекарства зуб именно гигантского горного дракона! Нет бы, к примеру, Горыныча. Уж с Горынычами-то всяко б договорились! Так нет же, непременно самый жуткий их родич нужен. В Тридевятом горные драконы и вовсе не водятся –  пришлось за ними в земли чужедальние ехать. И кто бы знал, чем этот подвиг великий обернется…

      Впереди замаячил тусклый свет. Все верно, как ему и говорили –   чародейные амулеты на стенах пещеры, гора сокровищ и чудовище, что ворочается на ней.

      Михайла сделал еще один осторожный шаг –  и задел ногой какой-то золотой сосуд, откатившийся от груды. Сосуд звякнул.

      Чудовище подняло голову, помотало ей, разминаясь, а затем опустило, вытянув длинную гибкую шею, к полу пещеры и уставилось на богатыря.

      Голова оказалась точнехонько  высотой с человека, отнюдь не самого низкорослого в своем народе. Так что огромные глаза-плошки очутились как раз вровень с его глазами.

      Дракон поморгал и зевнул, обдав богатыря смрадным дыханием и продемонстрировав клыки –  размером с человеческую руку каждый. И лишь после этого взгляд его стал наконец осмысленным.

      – П’ивет! –  сказал дракон. –  А ты кто?

      Мужчина сглотнул, а чудовище поспешило представиться.

      – А я – д’акон! –  гордо сообщило оно. –  А ты кто?

      Михайла повел могучими плечами, тягостно вздохнул и обреченно пошевелил лопатками. За его спиной затрепетали наспех сколоченные из тонких реек и обтянутые тканью крылышки. Задумывались они как розовые, но свекольный сок оказался ядреным, так что крылышки вышли зловеще-багровыми.

      Рейки предательски стукнули друг о друга и, стремясь заглушить их, Михайла снова протяжно  вздохнул и сообщил печальным басом:

      – А я – зубная фея…

      Чудовище залупало глазами-плошками и пружинисто вскочило со своей горы сокровищ, которая тут же начала расползаться.

      – У’а! –  радостно завопило оно, слегка подпрыгивая и молотя в воздухе собственными крылышками –  еще слишком маленькими, чтобы поднять его вес, зато вполне достаточными, чтобы богатыря едва не сносило ветром. –  Как ха’ашо, что ты п’илетела! А я тебя ждал, так ждал! А ты еще п’илетишь?

      Первый горный дракон, с которым Михайле удалось пообщаться, наотрез отказался от зубоврачебных процедур ради благотворительных целей. И даже на честный бой почему-то не согласился. Зато сообщил, что у него подрастает сынишка…

      – П’и… тьфу, прилечу! –  мрачно посулил богатырь. –  Зуб давай.

      Он протянул руку, на которой блеснула золотая монетка.

      – А у меня т’и зуба выпало! –  радостно сообщил дракончик.

      – Все давай, –  буркнул Михайла и полез за пазуху –  добывать еще две монетки. У Ратмира в хозяйстве наверняка все сгодится. Но колдун старшому крепко должен будет!

      – А ты покажешь к’ылышки? А у меня тоже есть к’ылышки! А твои к’асивые! А ты потом со мной полетаешь?

      Нянчиться с детишками –  пожалуй, единственное занятие в мире, что могло бы напугать