Все из-за тебя. Ася Лавринович

строишь ракеты, а я с велосипедом не могу разобраться? – улыбнулся Йован. И по его хитрой улыбке я поняла, что насчет ракетостроения он не поверил.

      – Да я и сама могу справиться, – нахмурилась я.

      Это правда. В детстве мы с папой часто проводили время в гараже, чиня его мотоцикл или машину. А вот до старого велосипеда руки не доходили. Особенно в этот приезд, когда так много работы по дому, а вечерами все мои мысли занимал Ленечка.

      Начал накрапывать дождь, и теплые капли защелкали по лопухам. Стоять было неудобно и глупо. Мне казалось, что мы уже сказали друг другу все, что хотели. Не виделись два года и обменялись вежливыми колкостями.

      Поежившись от дождя, я покатила велосипед к дому бабушки. Йован продолжил стоять на месте, а потом вдруг негромко окликнул меня:

      – Маша!

      Йован впервые назвал меня по имени, и из его уст оно прозвучало неожиданно тепло и ласково. Очень уж мягко Гарбич произносил шипящие. Я обернулась. Что еще ему от меня надо?

      Дождь успел намочить его волосы, и мокрая светлая прядь упала на лицо.

      – Чего тебе? – не очень вежливо поинтересовалась я.

      – Может, дашь мне свой номер телефона? – задал Йован неожиданный вопрос.

      Я растерялась.

      – Зачем тебе?

      Йован пожал плечами и свободной рукой достал из кармана айфон последней модели.

      – Напишу тебе как-нибудь.

      Он подошел ко мне и протянул телефон. Немного поколебавшись, я взяла из его рук телефон и вбила в «Контакты» свой номер.

      Пока я набирала цифры, Йован сказал:

      – Вдруг появятся вопросы по ракетостроению.

      Я подняла голову и рассерженно посмотрела на Гарбича. Зря дала ему номер! Пару секунд мы пялились друг на друга, а затем я вернула ему телефон.

      К нашей калитке шла гордой походкой, не оглядываясь. Знала, что Йован провожает меня взглядом. Разошедшийся дождь громко шуршал в ветвях деревьев.

      Зайдя на участок, я бросила велосипед у забора, и звонок на руле громко звякнул. Капли звучно тарабанили по крыше. Безуспешно укрываясь руками от дождя, я вбежала в дом. Бабушка сидела на кухне и что-то вышивала. Люстра тускло освещала круглый стол с белой скатертью. За окном стало совсем темно, только изредка молнии яркой вспышкой пронзали небо.

      В горле пересохло. Я подбежала к плите и, схватив чайник, стала жадно пить прямо из носика. Теплая струйка воды потекла по подбородку и шее. Бабушка отложила вышивку и удивленно посмотрела на меня поверх очков.

      – Маша, за тобой кто-то гнался? – удивленно спросила она. И даже, приподнявшись, посмотрела в окошко на заросший участок.

      Я и сама не могла понять, почему так захотелось пить… Промычала что-то неразборчиво и продолжила пить дальше, тоже поглядывая в окно. Отсюда был виден кусочек дома Гарбичей. На втором этаже горел яркий желтый свет. Интересно, чья это комната? Я пила, не отводя взгляда от чужого окна. Потом свет резко выключился, и в комнате стало темно. Теперь я видела только наше грязное окно, залитое дождевыми каплями. Вряд ли на меня кто-то сейчас смотрел, но, поставив чайник обратно