Счастье момента. Анне Штерн

к Рите в квартиру и увидела у нее тетрадку, куда она добросовестно записывала разные методы лечения, что говорят врачи, кто пациенты и… не знаю. Я не разбираюсь в ваших медицинских штучках.

      Да, в этом у Хульды не было ни тени сомнений.

      – И что случилось потом?

      – А потом ей пришлось собрать вещички. Руки у нее тряслись, она больше не могла ставить уколы. Ревела она тогда белугой… К тому времени Рита уже перебралась в маленькую квартирку в последнем подъезде, а в ее старую въехала большая семья. Сейчас так трудно с жильем, что иначе и быть не могло. Это ей еще повезло. Чем, скажите на милость, ей было платить за квартиру?

      – А на что она тогда жила?

      Госпожа Козловски снова посмотрела на Хульду со смесью торжествующего восторга и стыда.

      – Нам остается лишь догадываться, милочка. Ходят тут разные слухи… Видимо, Рита пошла на панель. – Она пожала плечами. – В ее-то возрасте! Подумать страшно. Так низко пасть… А ведь у Риты было доброе сердце. Она такого не заслужила. С ее стороны было глупо не иметь запаса на черный день. Вот я как следует сберегла наследство моего Вильгельма!

      Хульда встала. Ей больше не хотелось выслушивать язвительные замечания госпожи Козловски о своей покойной соседке, замаскированные под притворное сочувствие. Колени у нее подкашивались, словно она ступала по зыбкому песку. Ну и портвейн!

      – Боже правый, – пронзительно засмеялась госпожа Козловски. – Бедненькая моя, на вас лица нет! Вам лучше сесть, милочка. Промочите горло на дорожку.

      С этими словами она откупорила бутылку с прозрачной жидкостью, на этикетке которой было написано «Данцигский ликер «Гольдвассер». Хульда в ужасе отпрянула.

      – Большое спасибо, госпожа Козловски. У вас здесь замечательно, но мне сегодня еще работать.

      С этими словами она осторожно, по стенке подошла к двери, вежливо попрощалась и еще раз поблагодарила за гостеприимство.

      Но стоило кастелянше закрыть за Хульдой дверь, как она глубоко вздохнула. Стойкий душок выпивки и немытого старческого тела был настолько тяжелым, что запах жареной капусты, витавший на лестничной клетке, казался почти приятным. «Мне срочно нужно перекусить и выпить чашечку крепкого кофе», – подумала Хульда и направилась к стоявшему во дворе велосипеду. Она решила пойти пешком, чтобы не рисковать, и теперь вела велосипед вдоль Бюловштрассе, глубоко вдыхая воздух раннего лета.

      Небо было затянуто тучами, но дождя, скорее всего, не будет. Отменный мокко подавали в кафе «Винтер», но сегодня Хульда решила обойтись без него. Лучше она пойдет в какую-нибудь кофейню на Потсдамерплац, куда можно дойти минут за двадцать. Ей не хотелось портить Феликсу настроение своим присутствием. Кроме того, Хульда устала от его жалости к себе. При мысли о Феликсе у нее в душе поселилось странное смятение.

      По дороге Хульде повстречались несколько желтых омнибусов, множество автомобилей, ехавших по широкой Потсдамерштрассе в северном направлении, и мальчишки-курьеры, которые