Цикл. Джереми Роберт Джонсон

кружки черный кофе и взглянул на Люси.

      – Надеюсь, что изменились. Но я видел их детей, и у них ровно такой же взгляд. Не знаю… Моя девушка считает, что я предвзято сужу, но она-то росла с приличными деньгами. Думаю, родители детям свою болезнь с генами передали. Ну, или все дело в деньгах. Не знаю… А теперь это происшествие в Спринг Мидоу. Кармайкл из нищих, так еще и психом оказался. Знаю его дядю Скотта, так тот сказал, что не может найти объяснения. У семьи определенно есть проблемы, но Скотт твердит, что пацан не был жестоким от слова совсем. Ну так какого черта тогда? А Миллер… Всегда приветливым был, когда заходил, он тоже из нормальных, несмотря на деньги. Мир у его ног был, а собственная мамаша прикончила его во сне? Боже… Что, черт возьми, происходит в этом городе? Иногда мне кажется, что прямо глобально все идет не так. Понимаете, о чем я?

      Хриплый влажный вой раздался у входа в магазин, и Люси и Бакет не успели ответить.

      Иуда посмотрел на настенные часы, и на лице выступило встревоженное выражение, будто его из размышлений резко выдернули в реальность.

      – Я про Бламперса забыл, твою ж мать.

      – Бламперса? – спросила Люси.

      – Магазинный кот. Я забыл ему укол сделать. Черт. – Иуда исчез за прилавком, а потом появился со шприцом для подкожных инъекций. – Без укола он становится раздражительным и странным. Падает отовсюду. Из-за лекарства его дерьмо пахнет жидким дымом для вяленого мяса, но всяко лучше, чем смерть.

      Бламперс снова издал печальный сдавленный писк с окна, и Люси подумала о другом коте – из рассказа Иуды. Представила его последние мгновения: как он преисполнился надежды, затем растерялся, воспарил в воздух и разбился.

      А потом его убили.

      Рука с камнем замахивается и ухает вниз.

      Учебники с грохотом падают на пол.

      Крики и фиолетовый дым. Стрельба и кровь.

      Тревога усилилась. Сердце учащенно забилось, кожа на груди и лице запылала.

      Что случилось в тот день? Что я видела?

      Иуда посмотрел на нее:

      – С тобой все в порядке?

      – Да… Я в порядке.

      Но это была ложь, и Люси чувствовала, как к глазам подступают слезы, и она осознала, что если начнет плакать, то, возможно, еще долго не сможет остановиться, а потому выбежала из «Эксчейнджа» на прохладный вечерний воздух.

      Добравшись до машины Бакета, она наклонилась, уперлась руками в крышу и вздрогнула от нахлынувшего стыда.

      Бакет подошел и нежно положил руку на плечо.

      – В чем дело?

      Люси выпрямилась и развернулась, затем шмыгнула носом и сморгнула слезы, что рвались наружу.

      – Я ничего не понимаю.

      – Ага.

      – Тебе, например, не казалось, что последних недель просто не было? Невозможно поверить, что они реальны?

      Бакет прислонился к машине, а вслед за ним и Люси. Солнце шло к закату, наступал холод. Ветер из пустыни коснулся кожи, и Люси вздрогнула.

      В витрине магазина Иуда склонился над Бламперсом и вкалывал ему лекарства. Он посмотрел в окно на Люси и Бакета. На его