Девочка на шаре. Рассказы. Виктор Драгунский

ы всё не было, и я подумал, что, если бы я знал, что моя мама хочет есть и ждёт меня где-то на краю света, я бы моментально к ней побежал, а не опаздывал бы и не заставлял её сидеть на песке и скучать.

      И в это время во двор вышел Мишка. Он сказал:

      – Здоро́во!

      И я сказал:

      – Здоро́во!

      Мишка сел со мной и взял в руки самосвал.

      – Ого! – сказал Мишка. – Где достал? А он сам набирает песок? Не сам? А сам сваливает? Да? А ручка? Для чего она? Её можно вертеть? Да? А? Ого! Дашь мне его домой?

      Я сказал:

      – Нет, не дам. Подарок. Папа подарил перед отъездом.

      Мишка надулся и отодвинулся от меня. На дворе стало ещё темнее.

      Я смотрел на ворота, чтоб не пропустить, когда придёт мама. Но она всё не шла. Видно, встретила тётю Розу, и они стоят и разговаривают и даже не думают про меня. Я лёг на песок.

      Тут Мишка говорит:

      – Не дашь самосвал?

      – Отвяжись, Мишка.

      Тогда Мишка говорит:

      – Я тебе за него могу дать одну Гватемалу и два Барбадоса!

      Я говорю:

      – Сравнил Барбадос с самосвалом…

      А Мишка:

      – Ну, хочешь, я дам тебе плавательный круг?

      Я говорю:

      – Он у тебя лопнутый.

      А Мишка:

      – Ты его заклеишь!

      Я даже рассердился:

      – А плавать где? В ванной? По вторникам?

      И Мишка опять надулся. А потом говорит:

      – Ну, была не была! Знай мою доброту! На!

      И он протянул мне коробочку от спичек. Я взял её в руки.

      – Ты открой её, – сказал Мишка, – тогда увидишь!

      Я открыл коробочку и сперва ничего не увидел, а потом увидел маленький светло-зелёный огонёк, как будто где-то далеко-далеко от меня горела крошечная звёздочка, и в то же время я сам держал её сейчас в руках.

      – Что это, Мишка, – сказал я шёпотом, – что это такое?

      – Это светлячок, – сказал Мишка. – Что, хорош? Он живой, не думай.

      – Мишка, – сказал я, – бери мой самосвал, хочешь? Навсегда бери, насовсем! А мне отдай эту звёздочку, я её домой возьму…

      И Мишка схватил мой самосвал и побежал домой. А я остался со своим светлячком, глядел на него, глядел и никак не мог наглядеться: какой он зелёный, словно в сказке, и как он хоть и близко, на ладони, а светит, словно издалека… И я не мог ровно дышать, и я слышал, как стучит моё сердце, и чуть-чуть кололо в носу, как будто хотелось плакать.

      И я долго так сидел, очень долго. И никого не было вокруг. И я забыл про всех на белом свете.

      Но тут пришла мама, и я очень обрадовался, и мы пошли домой. А когда стали пить чай с бубликами и брынзой, мама спросила:

      – Ну, как твой самосвал?

      А я сказал:

      – Я, мама, променял его.

      Мама сказала:

      – Интересно! А на что?

      Я ответил:

      – На светлячка! Вот он, в коробочке живёт. Погаси-ка свет!

      И мама погасила свет, и в комнате стало темно, и мы стали вдвоём смотреть на бледно-зелёную звёздочку.

      Потом мама зажгла свет.

      – Да, – сказала она, – это волшебство! Но всё-таки как ты решился отдать такую ценную вещь, как самосвал, за этого червячка?

      – Я так долго ждал тебя, – сказал я, – и мне было так скучно, а этот светлячок, он оказался лучше любого самосвала на свете.

      Мама пристально посмотрела на меня и спросила:

      – А чем же, чем же именно он лучше?

      Я сказал:

      – Да как же ты не понимаешь?! Ведь он живой! И светится!..

      Тайное становится явным

      Я услышал, как мама сказала кому-то в коридоре:

      – …Тайное всегда становится явным.

      И когда она вошла в комнату, я спросил:

      – Что это значит, мама: «Тайное становится явным»?

      – А это значит, что если кто поступает нечестно, всё равно про него это узнают, и будет ему стыдно, и он понесёт наказание, – сказала мама. – Понял?.. Ложись-ка спать!

      Я почистил зубы, лёг спать, но не спал, а всё время думал: как же так получается, что тайное становится явным? И я долго не спал, а когда проснулся, было утро, папа был уже на работе, и мы с мамой были одни. Я опять почистил зубы и стал завтракать.

      Сначала я съел яйцо. Это ещё терпимо, потому что я выел один желток, а белок раскромсал со скорлупой так, чтобы его не было видно. Но потом мама принесла целую тарелку манной каши.

      – Ешь! – сказала мама. – Безо всяких разговоров!

      Я сказал:

      – Видеть не могу манную кашу!

      Но мама закричала:

      – Посмотри, на кого ты стал похож! Вылитый Кощей! Ешь.