Записки следователя. Привидение. Рудольф Ложнов

я слушаю, говори!

      – Ты должен для меня, как старого товарища, по старинной дружбе сделать очень важное, неотложное дело, и неофициально! Да, да, срочно, сейчас же!

      – Срочно, я понимаю, но почему неофициально? Ты что, в органах больше не работаешь, что ли? Давно это случилось? Что-то я не слышал, что ты из органов ушёл. Это правда? Сам ушёл или ушли?

      – Ушёл, не ушёл, ушли, не ушли, какая разница. Тебя это больше волнует или моя просьба?

      – Ты меня совсем сбил с толку.

      – Ты мне вот что скажи, Александр Тихонович, обещаешь выполнить мою просьбу? Или я уже тебе больше не товарищ?

      – Если честно, другому не обещал бы. Ты – другое дело. Не могу тебе отказывать, как-то совесть не позволяет. Я ведь не из тех, кто не ценит дружбу. Дружба – это для меня все! Конкретно что от меня требуется?

      – Спасибо за честность! Я знал, что ты настоящий товарищ. Как я ранее сказал, что дело очень срочное и делать надо, по возможности, сейчас же! Найдёшь время? Много времени не займёт, я обещаю. По рукам?

      – Хорошо. Согласен. Скажи, что надо делать?

      – В реанимационной в данный момент находится очень юная девчонка. Жизнь её висит на волоске. Врачи сейчас делают все возможное, чтобы спасти её жизнь. Надо её обследовать по женской части.

      – Какой вопрос будет стоять перед судмедэкспертом, товарищ…

      – Ошибки не будет, товарищ судмедэксперт, если ты и впредь меня будешь величать, как и прежде, – следак.

      – Ну тогда, товарищ следак, душа моя на месте, успокоилась. Ну и какой же вопрос?

      – О девственности! Если установишь, что она нарушена, то определи срок и время нарушения. Для меня важно, Александр Тихонович, была ли она изнасилована. Это очень важно! У судмедэксперта есть ко мне вопросы?

      – Вопросы мне понятны. Других вопросов пока нет. Тогда идём!

      – Александр Тихонович, чуть было не забыл, – сказал я, шагая по коридору больницы в сторону кабинета врача Евгения Ивановича. – Немаловажный факт: посмотри, пожалуйста, у девчонки на затылочной части головы я заметил кровоподтёки и, кажется, там рана. Обследуй! После я официально назначу судебно-медицинскую экспертизу, но я должен знать предварительно.

      – Я все понял, Рудольф Васильевич. Ты хоть в общих чертах можешь обрисовать событие?

      – Александр Тихонович, я бы с удовольствием, но, к сожалению, в данный момент не могу. Сам толком ничего не знаю. Могу только сообщить, что мы с женой сегодня рано утром нашли её в ущелье в сорока километрах отсюда.

      – Теперь мне понятно, почему у тебя такой вид. Прости!

      – Чего там, проехали.

      – Ты меня заинтриговал, Рудольф Васильевич. Я от тебя не отстану. Расскажешь?

      – Расскажу, конечно. Иначе какой же я тебе товарищ. Только не сейчас. Ты все равно не поверишь. Все, мы пришли.

      Зашли в кабинет Евгения Ивановича, но его там не было. Медсестра сказала, что Евгений Иванович до сих пор в реанимационной. Мы в спешном порядке направились туда.

      – Александр Тихонович, я тебя и Евгения Ивановича буду