Ослепляющая страсть. Калле Каспер

У. звонит руководителю и просит о срочной встрече. Он понимает, что сделал важное открытие, и хочет проконсультироваться с ним, что делать дальше. Тот снова приглашает его к себе, однако предупреждает, что весьма занят и много времени аспиранту уделить не сможет. У. отправляется, взяв с собой коробку с письмами. В кабинете он взволнованно начинает рассказывать о своей находке. Он полагает, что профессор тоже загорится, но, к своему удивлению, видит, что тот слушает его рассеянно. У. кажется, что профессор не верит ему, он достает из сумки коробку, кладет на стол – профессор даже не смотрит на нее.

      – Хорошо, оставьте здесь, я потом посмотрю, – говорит он и встает, намекая, что разговор окончен.

      У. уходит и начинает с трепетом дожидаться, когда профессор уже сам пригласит его, чтобы обсудить открытие, но этого не происходит. Он несколько раз встречает его в университете – профессор проходит мимо, лишь бегло ответив на приветствие. У. нервничает, в его голову прокрадывается страшная мысль, что профессор решил присвоить его открытие, он с ужасом ждет, что вот-вот появится научная статья о неизвестных письмах Пушкина, но этого тоже не происходит. Наконец, У. не выдерживает, звонит профессору и просит о встрече.

      Его вновь встречают дружелюбно, даже тепло, дверь открывает дочурка профессора, радостно кричит: «Папа, к тебе пришли!». Жена профессора угощает У. яблочным пирогом, затем оставляет их вдвоем. Профессор заводит речь о диссертации, они некоторое время обсуждают эту тему, профессор дает несколько полезных советов, после чего наступает короткая пауза, которая представляется У. удобной, чтобы заговорить о «главном».

      – Да, кстати, – начинает он с напускным оживлением, пытаясь замаскировать грызущую его тревогу, – вы прочли письма, которые я вам принес?

      – Какие письма? – удивляется профессор.

      – То есть как «какие»? – лепечет У. чуть ли не в трансе. – Переписку Пушкина с Каролиной Собаньской, а также его письма к жене, и ее – к нему, все то, что я нашел в Михайловском.

      – А, да, верно, – говорит профессор спокойно, без малейшего энтузиазма, – нет, конечно, не прочел.

      У. потрясен.

      – Вас эти письма не заинтересовали? – спрашивает он.

      – Разумеется, нет. Это чужие письма, как я могу ими интересоваться, я же не Бенкендорф.

      У. охватывает необъяснимое возбуждение, он начинает говорить банальные вещи, что, дескать, это ведь не обычные письма, это письма гения, они важны для науки, для понимания его творчества, важны, в конце концов, не лично для них, а для общественности, для литературного сообщества, для российского народа.

      Профессор слушает его молча, барабанит пальцами по столу, наконец, когда пыл У. угасает и он умолкает, спрашивает:

      – Вы женаты?

      Нет, У. не женат.

      – А невеста есть?

      У. краснеет, кивает – он некоторое время назад влюбился, чувство