Расплата за ложь. Михаил Черненок

Евлампий Сидорович, за информацию, – сказал участковый и завел мотоцикл.

      Магазин райпо располагался в небольшом бревенчатом доме с зарешеченными окнами и деревянным крыльцом под островерхим навесом, укрепленным двумя точеными столбиками. На крыльце сидел загоревший до черноты фермер в защитного цвета комбинезоне и клетчатой рубахе с засученными рукавами. Рядом с ним примостилась сморщенная Анисья Огурцова. У ног старухи, обутых в резиновые галоши, свернувшись калачиком, дремала рыжая дворняжка. Здесь же стояла и Клава Шиферова, прислонившаяся плечом к одному из столбиков. В светло-сером строгого покроя пиджаке и такой же юбке, облегающей чуть полноватые бедра, с красивой дамской сумочкой на длинном ремешке она скорее походила на деловую даму из районной администрации, чем на сельскую продавщицу.

      – Что у вас стряслось, земляки? – слезая с мотоцикла, спросил Двораковский.

      – Банальная кража, – поднимаясь на ноги, хмуро ответил Монетов, а Шиферова словно обрадовалась:

      – Ой, Сашенька! Сто лет тебя не видела.

      – Не загибай, Клавочка, – участковый улыбнулся. – Мне от роду всего-то тридцать годиков.

      – А в форме выглядишь солидно.

      – Ты тоже недурно смотришься, – Двораковский обвел взглядом зарешеченные окна и перевел разговор к делу: – Как воры проникли в магазин?

      – Со двора, через подсобку. Гвоздем отомкнули навесной замок, – расстроенно сказала Шиферова.

      – Много добра унесли?

      – Без полного учета трудно сказать. На первый взгляд, кажется, взяли три пол-литровых бутылки водки «Столица Сибири», кружок полукопченой колбасы, буханку белого хлеба и недельную выручку забрали.

      – Сколько?

      – Десять тысяч рублей.

      – Не больше и не меньше? – уточнил Двораковский.

      – Ровно десять, Сашенька… Разными купюрами, завернутыми в целлофановый пакет…

      Огорченно вздохнув, Шиферова пояснила, что вчера после обеда не торговала. Ездила в райцентр по личному вопросу. Сдала в химчистку выходной костюм. Там встретила главную бухгалтершу райпо, которая забирала почищенную дубленку, и поинтересовалась, когда можно получить зарплату. «Сколько у тебя выручки за неделю набежало?» – спросила главбух. «Десять тысяч приготовила для передачи инкассатору». – «Хотя завтра воскресенье, но утром я буду в конторе. Привози деньги. Оприходуем их, и получишь заработанное». Сегодня проснулась пораньше, чтобы не опоздать на проходящий рейсовый автобус, останавливающийся на трассе у околицы деревни. Зашла в магазин за деньгами. Открыла ящик, где лежала упаковка с выручкой, и остолбенела – в ящике осталась только пригоршня разменных монет.

      Едва Шиферова умолкла, испуганно слушавшая Анисья Огурцова глянула на участкового и торопливо зачастила:

      – Саша, не надо ходить к гадалке. Я без ворожбы назову тебе подлинных воров. Это, так и знай, Кузьма Сумеркин с прижившимся у него другом грабеж учинили. Они ж, негодники, в прошлом месяце чуть не оставили меня без пенсии.