Секс-няньки по соседству. Любовь Попова

женщинах, что остались на нижнем уровне гарема Мухаммеда, Шейха из Арабских Эмиратов. Надеюсь им помогли и отправили по домам, к своим родным.

      Мнусь на своём месте, немного смущенная тем, что стою перед ними в обычном домашнем, розовеньком топике с принтом Спанч Боба. Стыдно. И я чувствую, как мои щёки начинает нещадно жалить, делая мое лицо ещё более нелепым в данном случае.

      Завещание будут зачитывать через пол часа, а я еще не готова, да и вообще не знала, что они придут так рано меня навестить.

      – Наша принцесса выросла, – говорит Ренат после неловкой паузы, обращаясь к своему боевому товарищу. – Мне становится страшно за наши…

      Я очень хочу узнать, что он хотел сказать дальше, но наш разговор и разглядывание друг друга прерывает громкий стук в дверь. Ой…

      В кабинет входит адвокат отца, держа в руках чёрный чемоданчик.

      Пора…

      Извиняюсь перед ребятами, спешу в свою комнату, чтобы надеть ненавистное черное платье, которое все же необходимо. С грустью смотрю на розовую пижамку… мой ночной протест мрачности и боли. Возвращаюсь в библиотеку, где все меня уже ждут, чувствуя, будто обстановка давит, так и хочется вырваться отсюда. Высвободиться. Почему эта мысль пришла именно тогда, когда Ренат отодвинулся от Захара и жестом руки указал на место между ними.

      Чуть приподнимаю уголок рта. Все-таки с ними, сколько себя помню, всегда было легко и непринужденно. Теперь мы можем стать полноценными друзьями, ведь я выросла и мне не нужны больше няньки. Теперь им не нужно меня оберегать.

      Сажусь на стул и думаю, что на месте Панина, нашего адвоката, всегда сидел отец. Вот прямо так же за огромным дубовым столом вишневого цвета в окружении наград и картин с военными историческими баталиями.

      Отец, он был… Такой же, как война. Взрывоопасный. Разрушительный, бескомпромиссный, он подавлял и подчинял всех своей энергетикой. Особенно маму. Она не выдержала. Ушла. Меня с собой забрать он не позволил. До сих пор задаюсь вопросом почему. Даже запретил с ней общаться. Я не знаю, как сложилась ее жизнь. Ещё один шрам на моем сердце.

      Странно, но подобные же чувства у меня вызывает Ренат. Пугающие. Он тоже война. С Захаром все же попроще, он больше весельчак. Хотя бывали некоторые моменты в прошлом, что пугали до жути…

      – И так. Всех приветствую, – официальным тоном заговорил Панин. – Сегодня мы собрались здесь…

      – Ревизор, – шепчет мне на ухо Захар, и я пытаюсь строго на него взглянуть, но от его ухмылки по телу разливается приятное тепло, и я беру его руку в свою. Так мне легче. Так мне хорошо.

      Я вздрагиваю от неожиданности, когда огромная, шершавая ладонь Рената приземляется ко мне на колено, а после сжимает до легкой боли. Поворачиваю к нему голову, вижу, что его взгляд направлен на наши сцепленные с Захаром руки.

      Мне показалось, или он смотрит с ревностью во взгляде? Конечно, показалось, по-другому и быть не может.

      Ну вот и все. Сейчас я узнаю, что будет со мной дальше.