Слово о полку Игореве. Древнерусский литературный памятник в пересказе Евгения Лукина. Эпосы, легенды и сказания

соколиные крылья, а самих соколов опутали железные путы. И на третий день всё потемнело вокруг: померкли два солнца, погасли два багряных столпа и погрузились в море, а с ними непроглядная тьма заволокла и два молодых месяца. На быстрой речке Каяле эта тьма закрыла свет. И рассыпались по Русской земле половцы, будто выводок гепардов, и великую радость пробудили в хинове – грозном угорском племени. Уже хула одолела хвалу, уже сила покорила волю, и спустился сторожевой половецкий Див с вершины дерева наземь, потому что уже незачем было сторожить ему неведомый край – от Волги до Помория, от Посулия до Таврии. Вот уже и в далекой Таврии готские красные девы весело запели на берегу синего моря, зазвенели русским золотом и, восхваляя идольский мрак, взлелеяли месть за хана Шарукана, которого в стародавние времена побил храбрый Олег Гориславич на реке Суле, сойдясь заедино с другими русскими князьями. А ныне наша дружина лишилась всякой радости.

      Золотое слово Святослава

      Тогда великий князь Святослав Всеволодович изронил из своих скорбных уст золотое слово, смешанное со слезами. – О, мои племянники – Игорь и Всеволод! Не вовремя вы начали терзать мечами Половецкую землю, а себе искать воинскую славу. Не по чести вы напали на врагов, не по чести пролили поганую кровь. Ведь ваши храбрые сердца выкованы из твёрдого булата и закалены в огненной отваге. Что же вы сотворили моим серебряным сединам? Уже не вижу я прежней силы моего могучего и богатого брата Ярослава Всеволодовича Черниговского, который отправил с вами в поход воеводу Ольстина Олексича вместе с черниговскими ковуями – могутами и татранами, шельбирами и топчаками, ревугами и ольберами. Никто из них не вернулся домой. А ведь они когда-то без щитов, с одними засапожными ножами, грозным кликом побеждали вражеские полки, звеня дедовской славой. Но вы сказали: «Сами погеройствуем, чтобы и старую славу себе присвоить, и нынешнюю славу между собою поделить!» А что – не диво ли будет, братья, мне, старику, помолодеть? Сбросив линьку, возмужавший сокол высоко в небе избивает птиц и никогда не даст своего гнезда в обиду. Да только вот какая мне выпала напасть – ваше княжеское своеволие повернуло вспять времена. Теперь снова под половецкими саблями закричали, застонали жители Римова. Защищая свой город, переяславский князь Владимир Глебович выехал за крепостные ворота и бесстрашно бился с конниками хана Кончака. Израненный тремя копьями, он был едва отбит подоспевшими боярами. Горе и беда сыну Глебову, внуку удалого Юрия Владимировича Долгорукого! О, великий князь владимирский Всеволод Юрьевич! Не замышляешь ли ты сюда прилететь издалека и поберечь отчий золотой престол? Подобно отцу, князю Юрию Долгорукому, ты силён и могуч – можешь Волгу вёслами расплескать, а Дон шлемами вычерпать. Если бы ты оказался здесь, явил бы свою богатырскую удаль в сражении со степняками и захватил бы богатый полон, то на киевском базаре каждая степная невольница тогда стоила бы по ногате, а половецкий раб – по резане. Ты ведь