Просто жить!. Светлана Пономарева

мои родители. Нет, раньше они были вполне ничего: маменька выгуливала меня в парке, а папенька покупал конфеты. Только было это в лохматой древности. Потом всё стало хуже, потом ещё хуже и, наконец, наступил финал. Папенька заявил маменьке, что у него случилась любовь и от нас он уходит. Ну как бы уходишь – и уходи, если ты порядочный человек, а не сволочь. Так нет же. Сказал, что уходит, а сам так и болтался дома, выясняя с маменькой, кто кому больше нагадил за последние двадцать лет и кому что достанется из вещей. В пылу выяснений они постоянно орали и пару раз даже подрались. После стычек оба вспоминали обо мне и начинали прикапываться. На тему, что учебный год закончился и пора бы мне меньше болтаться дома, а лучше пойти устроиться поработать: сажать цветочки на улицах или расклеивать объявления. К сожалению, сажать цветочки брали только детей из неблагополучных семей, чтобы те не хулиганили летом. А я была из семейки благополучной. Ха-ха!..

      Хорошо хоть с «мирных» времён у меня остался велик. С утра я садилась на него и уезжала за черту города. Туда, за облезлые гаражи, набитые ржавыми «москвичонками», за железную дорогу, по которой составы громыхают ничуть не тише, чем мать орёт на отца. До маленькой реки, почти ручья. Там, на берегу, у журчащей воды, было так спокойно. Там можно было загорать, бросать в воду камешки и, если бы не чувство голода, можно было бы там и жить. К сожалению, Бог не создал человека с автономным питанием, и рано или поздно мне приходилось возвращаться в город. А там – ехать домой, потому что денег на еду у меня не было, а подруги, как назло, уже разъехались по морям и дачам.

      В одно такое обычное июньское утро я вытащила велосипед со двора и остановилась у ограды школы. Погода явно портилась: откуда-то налетел холодный ветер, небо горстями кидало вниз мелкие капли. И дождя-то ещё не было – так, брызнет и прекратится. Но день явно не обещал ничего хорошего. Я стояла у школы, злая, полуголодная, и понимала, что скоро стану ещё и замерзающей. Жизнь явно складывалась в отвратительный пазл. Те кусочки, что были терпимы, переворачивались, и картина мрака становилась полнейшей. Финальным аккордом стали кроссовки. Они жали. Конечно, я подросла за май, и, конечно, предки этого не заметили. Но если ветровку можно было носить и с куцыми рукавами, а джинсы – как «семь восьмых», с обувью ты ничего не поделаешь. Выросла – значит, выросла. Меняй или мучайся. Мне светило только второе.

      Я пнула неудобной кроссовкой ограду. Не полегчало.

      И тут с крыльца школы сбежал и пошёл в мою сторону наш биолог-эколог. Естественно, сволочь, как и все люди. Ему было наплевать на всё, кроме природы. А человек как будто должен над собой работать, чтобы уловить природное волшебство и научиться жить в гармонии с этим волшебством. Хотя, так подумать, зачем? Зачем жить в гармонии? И зачем вообще жить? Пара атомных бомб – вот тебе и полная гармония: ни человека, ни природы.

      Ручаюсь, в нашей десятой параллели никого из девчонок не волновали ни парниковые эффекты, ни озеленение, ни промышленные выбросы. Тем не менее бо́льшая часть народа не только не пропускала биологию, но ещё и в экостудию ходила. И рефераты там писали,