Олег Борисов. Александр Горбунов

и приверженность к дисциплине, можно предположить, что уж он-то в изучении японского языка преуспел бы и стал бы не менее известным выпускником Института востоковедения, чем Евгений Примаков (будущий премьер-министр России поступал на год позже Олега и его приятелей), Игорь Латышев (японист, к слову; многолетний корреспондент «Правды» в Японии) или Лев Делюсин (один из самых известных советских китаистов). Но только, понятно, – предположить, потому что документы из МИВа Олег и один его одноклассник забрали и из Ростокинского проезда отправились в проезд Художественного театра (ныне – Камергерский переулок) поступать в Школу-студию МХАТа.

      Неподалеку от братцевского деревенского домика, в котором жили Борисовы, на территории усадьбы Братцево находился дом отдыха. В свое время он принадлежал Главсевморпути, отдыхать туда приезжали папанинцы, а потом в Братцеве расположился дом отдыха работников сцены.

      Олег с друзьями приходил туда играть в волейбол или футбол. Команда «местных» на команду «отдыхающих». Иногда к играющим присоединялся отдыхавший там Николай Озеров. Он уже – после окончания учебы в ГИТИСе – работал во МХАТе, но еще не стал спортивным комментатором. Озеров приносил мяч с собой. Когда уходил, мяча не оставлял – забирал с собой. Если не оказывалось запасного, оставшиеся игроки гоняли консервную банку.

      В команде «отдыхающих» выделялся один молодой человек («Он, – вспоминал Борисов, – очень лихо с нами расправлялся: и в футбол играл здорово, и в волейбол, и в теннис – спортивный такой парень…»). Олег и сам играл неплохо. В нападении. Но еще лучше – младший брат Лева, на воротах. Олег говорил, что Левке «надо было становиться футболистом – потрясающим вратарем бы стал».

      Звали молодого человека Алексей Покровский. Однажды Олег увидел на скамеечке возле площадки книжку. Прочитал название – «Беседы К. С. Станиславского». Это было второе издание бесед великого режиссера, записанных заслуженной артисткой РСФСР Конкордией Евгеньевной Антаровой в студии Большого театра в 1918–1922 годах. Борисов думал, что книжку принес Озеров, но оказалось – Покровский.

      О Станиславском, рассказывал Олег Иванович, он к тому времени слышал. И о МХАТе слышал – не раз листал богато иллюстрированный альбом из солидной отцовской библиотеки «“Царь Федор Иоаннович” на сцене МХАТ». «Царя Федора, – вспоминал иллюстрации из альбома Борисов, – играл тогда Москвин, Ирину – Книппер-Чехова. Мог ли я предположить, что спустя годы Ольга Леонардовна Книппер-Чехова вручит мне диплом об окончании Школы-студии при МХАТе?..» И фото Ольги Леонардовны – с дарственной надписью («Олегу Борисову на добрую память») – сохранилось на всю жизнь.

      Олег попросил нового знакомца дать ему книжку почитать. Прочел за два дня. Когда возвращал, сказал, что ему было очень интересно. Покровский, уже два года служивший к тому времени в труппе МХАТа, предложил: а поступай-ка к нам, у нас Школа-студия при театре есть.

      Покровский заронил