В дебрях Кара-Бумбы. Иосиф Ионович Дик

к Ване и говорит:

      – Ты знаешь, на чёрном ходу не медведь, а сам фашист сидит. Он такой лохматый, с красными руками, а нос у него синий-синий.

      Ваня разозлился на Галю. Зачем она такую ерунду говорит? Кто фашиста к ним на чёрный ход пустит?

      Мама часто плакала, а Ваня держался. Мало ли почему от папы не было писем. На войне ведь всё бывает. А всё же иногда и ему страшно становилось: а вдруг папу уже убили?

      Но он Гале об этом ничего не говорил. Пусть себе играет.

      Так много месяцев они жили втроём. Наступила весна 1945 года.

      И вот как-то раз в комнате зазвонил телефон. Ваня снял трубку и сказал, что мамы нет, а когда придёт, он не знает.

      А в трубке какой-то дяденька засмеялся:

      – Ванька, да это же я, папа твой!

      – Папа! – закричал Ваня и от радости трубку повесил.

      А когда опять снял – только гудок гудел.

      Ух и перепугался же он тогда!

      Но тут телефон опять зазвонил, и Ваня услыхал папин голос.

      – Ванечка, скажи маме, что я в госпитале, приходите ко мне завтра.

      – Обязательно! – закричал Ваня. – Как мы тебя все любим!

      Галя тоже влезла в разговор.

      – Папа, а ты жив? – спросила она и сразу же отдала Ване трубку, захлопала в ладоши и стала прыгать на диване.

      Под конец разговора папа поцеловал ребят и сказал:

      – Ну, до завтра!

      Теперь Ване нужно было маме на работу позвонить. Он позвонил, но не сразу всё сказал, а сначала спросил:

      – Мама, а ты знаешь что?

      А мама в ответ:

      – Я ведь просила тебя не звонить так часто!

      – Ну ладно, не буду, – сказал Ваня. – А наш папа знаешь где? В госпитале, вот где!

      Вдруг в трубке что-то зазвенело, какие-то голоса послышались:

      – Дайте воды! Валерьянку!

      Ваня зовёт маму, а она не подходит.

      Потом какой-то человек подошёл:

      – Ничего, мальчик, всё в порядке. Маму начальник позвал.

      Смешной какой-то был человек. Будто Ваня ничего не понял. А Ваня всё понял, и не нужно было его успокаивать.

      Назавтра ребята пошли в госпиталь. Встали рано-рано, а на улицу вышли поздно. Это мама была виновата. Это она Галю хотела красивой сделать. Бант ей на голову привязывала, ботинки чистила. А Ване она сказала, чтобы он надел курточку. Такую, с белым платочком.

      Да и сама мама тоже долго одевалась во всё новое. А когда она надела красную кофточку с голубыми цветами, Галя прошептала:

      – Ой, мама-то у нас какая хорошая! И вся в салютах!

      Они вышли на улицу.

      Ваня нёс для папы подарок. В коробке лежали плитка шоколада и Галины рисунки. Там были нарисованы только люди и домики в дыму, и Галя говорила, что это война.

      Когда к остановке подъехал трамвай, вагоновожатая не хотела впустить ребят через переднюю площадку.

      – Народу полно! – сказала она. – Сидели бы дома!

      Но Галя уже стояла на подножке.

      – А мы к папе едем, в госпиталь. И нам даже без очереди можно! – сказала она и вошла в вагон.

      Вышли ребята не скоро. Они приехали на окраину города.

      Когда