И опять Пожарский 2. Андрей Шопперт

обошёл колокол и низко поклонился княжичу.

      – Прости, Пётр Дмитриевич, неразумного. Не верил я в твои придумки. Даже когда заливал, не верил. Теперь ведь, что, получается? Нет этому колоколу равных на Руси. Все гладкие льют. А тут красота такая. Заказов можно на годы вперёд набрать.

      – Это мы с маленьким колоколом справились. В игрушки, можно сказать, играли. Теперь нужно пятидесятипудовый отливать, – остудил мастера Пожарский.

      – Что ж, завтра и начнём, – перекрестился Самсонов.

      – Так иконы и буквицы вдвое больше будут? – спросил Сидор Щегол, любовно оглаживая одну из икон, – Не думал я, что моя забава с резьбой птичек вот в такую красоту выльется.

      – Великое дело вы мастера совершили, – троекратно перекрестил всех отец Матвей, пришедший посмотреть на рождение нового колокола, – Господь ведь с небес красоту эту увидит и не забудет о тех, кто сотворил сие. Молебен сегодня отслужу о здравии вашем и благословляю на дальнейшие свершения.

      Событие семнадцатое

      Никанор Михайлович Шульгин, а теперь дворянин Никита Михайлович Шульга ехал из своей новой вотчины в глубокой задумчивости. Получалось, что жил он все свои немалые уже годы неправильно. Происходил он из рядовых детей боярских Луховского уезда Костромской губернии. И дослужившись до первого дьяка в Казани, считал, что достиг потолка своих возможностей. В смутное время ему удалось даже и воеводой стать. Только вот поставил не на того. Нужно было держаться вновь избранного царя Михаила Романова. Только цари и избранные и самозваные менялись с такой скоростью, что, поди, разберись. Кто ж знал, что Михаил Фёдорович усидит на троне.

      Теперь сыновья в ссылке, а он непонятно где. Нет, село называлось Вершилово, и было оно всего в полутора десятках верстах от Нижнего Новгорода. Только всё в Вершилове было настолько непривычное, что Шульгин иногда не верил в реальность происходящего. Как будто в сон попал и всё проснуться не может. Главная странность была в людях. Они все спешили. Куда? Нет, они не бегали бегом. Хотя, и бегом бегали. Но спешили они сделать побольше, а не куда-то конкретно.

      Стрельцы весь день тренировались – спешили стать хорошими воинами. Никанор Михайлович вспоминал своё войско из казанских стрельцов и служилых татар. По сравнению с этими стрельцами это были безногие слепые калеки. Но калеки те мнили себя войском, а эти, в сотни раз превосходящие их по воинским навыкам, всё тренировались и тренировались. Царь прислал новых стрельцов и теперь обученные стрельцы взяли себе десятки и тренируют их, но опять не сидят и покрикивают, а пример показывают. Эта сотня стрельцов остановит и тысячу того сброда, что все кроме вершиловцев считают войском.

      Даже немецкие рейтары заразились этой болезнью. А местные пацаны, которым сейчас от пятнадцать до двадцати. Эти отрываются от хозяйства и бегают и тренируются в стрельбе