Шкатулка с секретом. Наталья Александрова

надо же… – протянула Тоня.

      Выходит, Анфиса Павловна все точно рассказала, ничего от себя не присочинила. Тоня не очень-то ее слушала – про повидло и кота ей было неинтересно.

      – Только зря я тебе это все рассказываю… – Водитель опасливо поглядел на потолок, со второго этажа по-прежнему доносился шум.

      – Да ладно, я неболтливая. А чего это она так из-за Рика переполошилась? – Тоня тоже кивнула на потолок.

      – Соколова-то? Да она очень собак боится. Так – железная женщина, а как увидит собаку – прямо сама не своя… С детства это у нее, что ли… Случай какой-то был… Вроде от бешеной собаки она убегала…

      «Жаль, что убежала», – подумала Тоня.

      Они еще несколько минут поговорили. Потом дверь кабинета открылась, по лестнице спустилась железная женщина со своим напарником, подошла к Антонине, смерила ее взглядом:

      – Имейте в виду, Барсукова, если вы нас ввели в заблуждение – ответите по всей строгости! И никуда отсюда не уезжайте, вы нам можете еще понадобиться! Имейте в виду – мы все про вас знаем и найдем вас, где бы вы ни скрывались!

      – С чего бы это мне скрываться? – проворчала Антонина. – Я ничего плохого не сделала!

      – А уж это нам лучше знать! – отрезала железная женщина и направилась к выходу, стараясь держаться подальше от Рика.

      Рик проводил ее спокойным, неодобрительным взглядом и рыкнул вслед что-то нелицеприятное.

      Вся троица спустилась с крыльца, погрузилась в машину и уехала, оставив после себя раздражение и запах бензина.

      Антонина закрыла за ними ворота, вернулась в дом и погладила Рика по загривку:

      – Ну все, Рикуша, все ушли, можно расслабиться! А ты держался молодцом! Скоро ходить будешь, а потом и бегать!

      Рик благодарно заворчал.

      Вдруг это ворчание оборвалось, он приподнял голову, уши встали торчком, шерсть на загривке поднялась дыбом, и на смену уютному ворчанию прозвучал грозный рык.

      – Что с тобой, Рикуша? – удивленно спросила Антонина.

      Тут в калитку позвонили.

      – Вот черт, они вернулись! Забыли что-нибудь?

      Она вышла из дома, подошла к калитке и открыла ее, не задавая вопросов.

      И тут же пожалела об этом.

      По ту сторону стояла не железная женщина Соколова, не ее верный напарник и не симпатичный молодой шофер. Там стоял крайне неприятный тип в коротком черном пальто. У него были выступающие вперед кривые зубы, приплюснутый нос и маленькие бегающие глазки. В довершение портрета нужно добавить, что он жевал резинку, мерно двигая челюстями из стороны в сторону.

      Антонина попыталась закрыть калитку, но неприятный тип выставил вперед ногу, а потом целиком протиснулся в калитку и встал перед Антониной, сверля ее своими маленькими глазками. Он обернулся и коротко свистнул, и тут же в калитку протиснулся второй тип – здоровенный и толстый, как надувной человек, рекламирующий шины «Мишлен», с маленькой круглой головой на широченных плечах. Он встал за спиной первого, так же флегматично пережевывая резинку.

      Когда