Тайпи. Ому (сборник). Герман Мелвилл

или втыкали белый бутон в дырочку в мочке, и нежные лепестки были похожи на жемчужину.

      Кори-Кори принес нам еды и настоял на том, чтобы кормить меня из рук. Я, конечно, воспротивился, но пришлось смириться. После ужина Кори-Кори разложил циновки для ночлега, приказал мне лечь, укрыл плащом из таппы. Лишенный сна в течение предыдущих ночей, я стремился скорее воспользоваться возможностью уснуть, к тому же боль в ноге утихла.

      На следующее утро я нашел Кори-Кори лежащим рядом со мной с одной стороны, а Тоби – с другой. Я чувствовал себя значительно лучше и согласился на предложение Кори-Кори помыться, хотя боялся, что ходьба причинит мне боль. Кори-Кори, пригнувшись, как носильщик, дикими выкриками и жестами дал понять, что я должен влезть к нему на спину, а он отнесет меня к ручью.

      Наше появление собрало целую толпу зрителей. Как только я обхватил руками шею Кори-Кори и он потащил меня, толпа последовала за нами, крича и прыгая. Достигнув ручья, Кори-Кори прошел вброд до середины и посадил меня на гладкий черный камень. Он помогал мне мыться, окуная в воду, как нянька окунает маленького ребенка в ванну.

      В тот же день после обеда Мехеви еще раз нанес нам визит. Благородный островитянин, казалось, был все в том же приятном расположении духа и был так же сердечен. Пробыв с нами около часу, он поднялся и, показывая, что хочет уйти, пригласил Тоби и меня последовать за ним. Я взглянул на ногу, но Мехеви указал на Кори-Кори. Взобравшись на спину туземца, я последовал за вождем.

      Мы прошли некоторое расстояние, и Кори-Кори начал задыхаться под тяжестью. Я слез и, опираясь на копье Мехеви, стал сам переправляться через многочисленные препятствия, обходя обломки скал и карабкаясь по узким проходам над обрывами.

      Взобравшись на значительную высоту, мы пришли к месту назначения. Здесь были расположены священные рощи – место празднеств и религиозных обрядов. Под густой тенью священных хлебных деревьев царствовал сумрак. Языческие божества, казалось, властвовали над местностью. Тут и там высились святилища, полускрытые ветвями. Они были построены из огромных глыб черного полированного камня, положенных одна на другую, без цемента, высотой в двенадцать или пятнадцать футов. На них покоился открытый храм, обнесенный частоколом из тростника, внутри которого виднелись остатки приношений: плоды хлебного дерева и кокосовой пальмы.

      Здесь находилось священное место «Хула-хула», обширное продолговатое возвышение, сложенное из камней и кончающееся с двух сторон высокими алтарями, охраняемыми целым строем деревянных идолов; по двум другим сторонам были построены бамбуковые навесы, отверстиями внутрь. Большие деревья, стоящие в середине, были обнесены вокруг стволов легкими помостами, приподнятыми на несколько футов над землей, и опоясаны перильцами из тростника: с них жрецы обычно произносили проповеди.

      Это священное место было защищено строжайшим табу, обрекавшим