«Время, назад!» и другие невероятные рассказы. Генри Каттнер

панели непослушными пальцами.

      – Здравствуйте, мистер Фергюсон, – оживленно сказал экран. – Рада, что вы вернулись. Сейчас пришлю, но за время вашего отсутствия по Лоусону не было ничего нового.

      – В таком случае не присылайте. Мне надо знать о последнем полисе. Нельзя ли побыстрее? – Фергюсон заметил, что говорит визгливым тоном, и усилием воли вернул голос в привычный диапазон.

      После недолгого молчания девушка на экране смущенно произнесла:

      – Простите, мистер Фергюсон, но эта информация засекречена.

      – В смысле?! – вспылил он, но добавил, не дождавшись ответа: – Ничего страшного, спасибо. – И щелкнул тумблером.

      Итак, ему впервые отказали в доступе к информации. Допуск к секретным данным имелся у троих высокопоставленных чиновников компании, хотя сотрудники уровня Фергюсона чаще нарушали, чем соблюдали эти правила.

      «Нет, меня не проведешь, – повторял про себя он. – Нет, я не сдамся».

      Через минуту он сообразил, что можно сделать. Существуют три человека, на чьи телеэкраны автоматически выводятся секретные материалы. После двух звонков он нашел пустой кабинет. Фергюсону повезло – был обеденный перерыв.

      Он отпер дверь, прошагал по коридору к пожарной лестнице и поднялся на три этажа, по пути формулируя благовидную отговорку, которой ему так и не пришлось воспользоваться. По стечению обстоятельств, куда более счастливому, чем его прежняя удача, кабинет первого вице-президента оказался пустым. Фергюсон заперся, переключил экран на одностороннюю передачу данных и потребовал:

      – Мне нужен последний секретный файл Бенджамина Лоусона.

      – Ну вот и все, – сказал Арчер.

      Развалившийся в кресле Лоусон поднес к губам духовую трубу и выдал долгую кристально чистую ноту. Это могла быть нота насмешки над человечеством, но Арчер предпочел не вкладывать в нее такой смысл, поскольку неплохо знал Лоусона – или считал, что знает.

      – Жаль, – продолжил Арчер, – что пришлось так поступить, но он не оставил нам выбора.

      – Вас это беспокоит? – косо глянул на него из-за раструба Лоусон.

      Отраженный в меди Арчер увидел свое деформированное лицо, отмеченное тенью тревоги.

      – Думаю, да, – признался он. – Немного. Но тут уже ничего не поделаешь.

      – Мы ведь не заманили его в капкан, – указал Лоусон, – а лишь устроили так, чтобы он узнал правду.

      – Это семантическая уловка, – усмехнулся Арчер. – Слово «правда» звучит вполне безобидно, но за ним скрывается самая жестокая сущность, с которой только может столкнуться человек. Или, если уж на то пошло, сверхчеловек.

      – Прошу, перестаньте называть меня сверхчеловеком, – сказал Лоусон. – А то говорите прямо как Фергюсон. Надеюсь, вы-то не думаете, что я собираюсь завоевать мир?

      – Я пытался объяснить Фергюсону, что это не так, но супермены уже мерещились ему за каждым деревом, и я никак не мог достучаться до его рассудка.