Территория спецназа. Сергей Зверев

теперь нет мужа.

      – Знали бы вы, каких усилий стоило мне добиться, чтобы вам разрешили приехать с ним в Кабул! А все потому, что вы, Мариам, – уникальный специалист. Вас некем было заменить. Я могу похлопотать, чтобы вам с сыном предоставили хорошую служебную квартиру в центре Кабула. Три комнаты, прекрасный вид на город…

      – А как же быть с моей работой, домом? Ведь, переехав сюда, я оставлю все в Татарстане. Придется начать жизнь с нуля. Я уже один раз это проходила.

      – Ничего страшного. Когда-то и я бросил все, чтобы начать новую жизнь. А мне прочили большое будущее в науке. Как видите, ни о чем не сожалею. К тому же вы молоды и красивы. Вам все козыри в руки… Конечно, я вас не тороплю с ответом. День-два у вас есть.

      – Я подумаю над вашим предложением, – уже заранее зная ответ, произнесла молодая женщина.

      – Вот и отлично. Надеюсь, вы примете правильное решение. И не станете потом жалеть о неиспользованном шансе.

      Продолжая вести экскурсию, Маша уже размышляла о перспективах, которые откроет перед ней ее новая работа помощника советника посла по культуре при российском посольстве в Афганистане. Для молодой женщины, работавшей в Казанском музее, это, конечно же, был головокружительный взлет карьеры, единственная возможность изучить культуру Востока не по книгам, а «вживую»…

      – Извините, а к какой школе златоткачества принадлежит это старинное покрывало? – прервал ее мысли один из западных дипломатов.

      – Исфаханская школа, пятнадцатый век… Редкое явление, когда в золотом шитье в орнаментах просматриваются не только растительные мотивы, но и стилизованные под цветы рыбы.

      Взгляд хранительницы неожиданно остановился на одном из афганских музыкантов, который уже освободился и теперь неторопливо ходил по залу, делая снимки небольшим цифровым фотоаппаратом. Его движения были настолько осторожны, что охрана ничего не замечала. К тому же фотоаппарат щелкал бесшумно и без вспышки. Наверное, если бы не острая наблюдательность Маши, выработавшаяся у нее за годы работы в Казанском музее, «фотограф» так бы и остался незамеченным.

      – Прошу извинить, мне надо срочно отойти. Надеюсь, что все интересующие вас сведения об экспонатах вы отыщете в комментариях к буклету. Если же заинтересует еще что-то – обращайтесь, – ответила дипломату хранительница и быстрым шагом направилась к излишне любопытному музыканту.

      – Вы ознакомлены с правилами выставки? – по-английски спросила Мариам как раз в тот момент, когда афганец готовился сделать очередной снимок, и тут же повторила вопрос по-арабски.

      Мужчина застыл на месте, словно его застукали за воровством продуктов в супермаркете. Его наголо выбритый затылок моментально покрылся потом. В глазах мусульманина вдобавок ко всему читалось непонимание: женщина, по его мировоззрению, просто не могла первой обратиться к мужчине. Если, конечно, он не был ее отцом, братом или мужем. К тому же наверняка его переклинило