За точкой невозврата. Полдень битвы. Александр Михайловский

Сергей Иванов. – Ибо с тех пор, как предки современного человека приподнялись над обезьяньим уровнем, вся писаная и неписаная история человечества заключалась в решении организационных вопросов…

      – И это тоже верно, – сказал советский вождь, – ведь не зря товарищ Сталин сказал, что кадры решают все. Поэтому формировать управленческие структуры предстоит на строго научной основе, а не так, как поется в одной вашей легкомысленной песне про любовь: «я его слепила из того, что было, а потом что было, то и полюбила».

      

      

      Их ждали, и Они пришли… Еще две недели назад, рано утром, на десятый день с момента подписания капитуляции Третьего Рейха перед Советами, на Восточном вокзале Парижа с поезда сошли первые солдаты Красной Армии. Прошел еще час – и немецкий флаг над парижской мэрией уступил место большевистскому ярко-алому серпасто-молоткастому полотнищу, а на улицах немецкие патрули сменились бойцами Красной Армии. Ничего общего с расхристанными и недисциплинированными красноармейцами двадцатилетней давности эти подтянутые и молодцеватые русские солдаты не имели. И хоть среди них, несомненно, не было ни одного пришельца из России двадцать первого века, на этих людях лежал какой-то отсвет иного мира. Многие из них, возможно, общались с Покровителями, перенимая их идеи и взгляды на жизнь. На меня эти таинственные пришельцы из-за Врат, несмотря на их благотворное влияние на большевиков, вежливость и даже деликатность, навевали ощущение какой-то неземной жути.

      В последующие дни большевистские соединения все прибывали и прибывали, по большей части следуя транзитом к побережью Ламанша, но иногда по каким-то своим надобностям останавливаясь в окрестностях Парижа или в самом городе. И в тот же день, когда в Париже появились первые русские солдаты, на аэродром Орли один за другим перелетели несколько полков истребительной авиации большевиков. С этого момента британцы, если бы им вздумалось немного побомбить французскую столицу, должны были иметь дело уже с большевистскими ВВС, но до самого последнего времени они не решались этого делать. Видимо, толстяк Уинни был ошарашен наглостью и решительностью большевистского вождя, а также его потусторонних Покровителей, после смерти Гитлера решивших принять наследство за Третьим Рейхом. Победитель, сказали они, получает все. Страшно ведь, наверное, господа, иметь дело с загадочной силой, пределов могущества которой не понимаешь.

      Власть в Париже сменилась, но нельзя сказать, чтобы тогда кто-то обратил на это особое внимание, за исключением прокоммунистических активистов, выпущенных новыми хозяевами Парижа из застенков гестапо, а также французских коллаборантов, помогавших