Дмитрий Царев. Черные львы. Елена Рейн

пятнадцать минут стояла у порога деревянного дома Тревора. Высокий мужчина с ямочками на щеках кивнул мне и благодарно произнес:

      – Спасибо, что забежала.

      Он колол дрова, громко и быстро работая топором. Обычно сын всегда ему помогал. Но… не сегодня.

      – Не за что, – бросила в ответ и прошла в комнатку, осторожно подпирая дверь. На кровати лежал мальчик восьми лет. Щеки его горели, горло увеличилось в размере. Ребенка трясло в лихорадке.

      Нахмурилась, присаживаясь на кровать, задирая пижаму. Высыпания красного цвета покрывали большую часть кожного покрова. Заметив на столе настойку с приторно-цветочной смесью, поправила одежду мальчика и спросила:

      – Что ты ел или пил?

      – Ничего… – кое-как прохрипел он, так и не открыв глаза.

      – Ничего? Может, настойку? – осторожно спросила.

      – Лишь бабулин сироп. Таньяна для меня его варила.

      – Тетя Лида видела?

      – Да…

      Закрыла глаза. Старая знахарка не лечила, а калечила. Давным-давно ее выгнали из прайда. Она пользовалась варварскими методами предков, не исключая летальные исходы, заявляя, что Луна призвала. Дриан выгнал старуху, но оборотни продолжали бегать к ней в глушь леса, в надежде увидеть чудо от суровой магии старой веры. Лидия, дочь Таньяны, прикрывала ее. Я пробовала разговаривать со знахаркой, как и с дочерью, но мои усилия оказались тщетны. Женщины не воспринимали меня всерьез, а доказать… я не могла. НИКОМУ. Поэтому Дриан отправлял меня исправлять их ошибки. Иначе не получалось.

      – Сколько выпил? – спросила, ощущая ярость и нетерпеливость черной триады. Она рвалась к мальчику. Была с ней согласна. Он слишком много выпил этой отравы.

      – Почти все.

      – Понятно.

      – Лидия сказала, что мне нельзя обижать бабушку, ведь ее настойки мне всегда помогают.

      Скривилась, ужасаясь странному мышлению львицы. Помогают… Сколько можно? А ведь она окончила медицинский университет, должна понимать, что выписывает аллергику.

      – Это да… нельзя обижать. Но все же… она кое-что забыла добавить.

      – Что?

      – Сон.

      – Я не могу…

      – Не переживай, я помогу тебе уснуть, а сон… лечит. Когда проснешься, будешь прежним. Только… ты не должен подглядывать.

      Мальчик кивнул и вымученно улыбнулся.

      – Спасибо, – вдруг услышала я.

      – Нет, я только помогу уснуть…

      – Я чувствую тепло. Такое же… как у моей мамы. Жаль, что ты не пара моему отцу.

      – Нет, лучше твоей мамы никого нет. И я пара Дэйва.

      – Но она ушла от нас, покинула, а ты есть, – с грустью проговорил он. – Но и Дэйв мне нравится. Он пообещал научить меня стрелять.

      Усмехнулась. Порой Дэйв вел себя как ребенок и в то же время серьезно. Муж преподавал несколько физических дисциплин. Все подростки с большой охотой бегали к нему.

      – Твоя