Интернационалист. Михаил Александрович Каюрин

шезлонге и прикрыл на некоторое время глаза, млея от удовольствия. Когда открыл – увидел неподалёку мужчину лет пятидесяти, который появился, словно бы ниоткуда. Был он высокого роста, крепко сложен, среди чёрных вьющихся волос виднелись многочисленные серебряные нити седины.

      «Видать, прибыл накануне», – сделал я заключение, обратив внимание на отсутствие загара на теле незнакомца.

      Я поднялся и сел на краешек шезлонга, собираясь закурить. Сунув руку в карман шортов, обнаружил, что забыл зажигалку в номере или выронил по пути.

      Я подошёл к мужчине, спросил:

      – Извините, у вас огонька не найдётся?

      Он окинул меня внимательным взглядом, посмотрел на сигарету во рту, протянул зажигалку.

      – Не спится? – спросил он.

      – Привык вставать рано, а тут ещё разница в три часа, – ответил я.

      – Да, организм не обманешь, – согласился незнакомец. – Мой внутренний будильник тоже вот звенит спозаранку. И ничего с ним не поделаешь, никакой кнопкой не заткнёшь.

      Я прикурил, вернул мужчине зажигалку. Он тоже достал сигарету, задымил следом за мной.

      Мы стояли у кромки воды и молча курили, вглядываясь в горизонт.

      – Давно здесь? – спросил я.

      – Через пару дней улетаю, – ответил незнакомец, выпуская дым через ноздри, удивив меня своим ответом.

      По его виду я понял, что мужчина не горит желанием продолжить разговор со мной. Я счёл не быть назойливым и не стал задавать ненужных вопросов.

      Докурив сигарету, я вернулся к своему шезлонгу. Мой незнакомец сделал последний заплыв, затем оделся и направился в отель. Проходя мимо, он посмотрел на меня, обмолвился:

      – Хороша водица, не правда ли?

      – Вода отменная, – ответил я, – и, главное, нет волны. Тишь и благодать.

      Мужчина никак не отозвался на мои слова и проследовал дальше.

      Мы вновь встретились с ним в этот же день уже на экскурсии, в деревне у бедуинов.

      К стану египетских кочевников в разное время съехались несколько джипов с туристами. Мой незнакомец путешествовал по пустыне иным маршрутом, чем я, поэтому мы оказались в разных группах и прибыли не одновременно.

      Столкнулись мы с ним нос к носу у колодца, из которого сухотелый молодой бедуин добывал воду для верблюдов. Наблюдая за наматываемым слоем нескончаемого троса, группа туристов с ожиданием смотрела в проём колодца, откуда должна была появиться долгожданная бадья.

      – Никогда бы не подумал, что в сыпучем песке можно вручную вырыть колодец на глубину более ста метров, – проговорил мужчина, обратившись ко мне, как старому знакомому. – Я был уверен, что вода у них привозная.

      – Я тоже так думал поначалу, – согласился я со своим знакомым. – Предполагал, что бедуины привозят её на верблюдах.

      Наконец, барабан с толстым слоем намотанного троса остановился, бедуин вытащил из ствола колодца объёмную бадью и поставил на приступок. Туристы ринулись к бадье с кружками, чтобы зачерпнуть из неё кристально чистой студёной водицы.

      Наполнили и мы с моим знакомым свои кружки, полученные у гида.

      – Хороша водица, – отпив несколько глотков, промолвил мой знакомый те же два слова, которые я услышал от него утром на пляже.

      – Да-а, это не тёплый нарзан в Кисловодске, – отозвался я. – Но нашей родниковой водичке она всё равно уступает по всем параметрам.

      – Полностью с тобой согласен.

      Мы отошли в сторонку, присели в тени под тростниковым навесом.

      – Сам-то откуда прибыл? – неожиданно спросил мой знакомый.

      – С Урала, – ответил я.

      – Урал большо-ой, – протянул мой собеседник. – Я тоже с Урала.

      – Из Перми, – добавил я.

      – Земляк, стало быть, – сказал он и протянул мне руку. – Иван из Красновишерска. Егерем тружусь, второй раз очутился за пределами страны.

      На лице Ивана проскользнула не то усмешка, не то грустная улыбка.

      – А первый раз какую страну посещал? – поинтересовался я, подумав, что мой знакомый, вкусив однажды беспечного отдыха за рубежом, заболел неизлечимой болезнью заграничного туризма.

      – Эту же – Египет, правда давно это было, – печальным голосом произнёс Иван. – Слышал, поди, про арабо-израильский конфликт 70-х?

      – Война на истощение? – показал я свои знания военной тематики.

      – Она самая, – с усмешкой подтвердил Иван, не удивившись моим познаниям. – Война, которой как бы и не было, потому что никаких подробностей о ней не значится нигде по сей день. Всё засекречено. Операция под кодовым названием «Кавказ».

      Мой собеседник усмехнулся ещё более выразительно, продолжил:

      – А израильтяне по другую сторону Суэцкого канала вели передачи по радио на русском языке. Специально для контингента советских войск. От кого мы тихарились – непонятно. Как можно скрыть в пустыне двадцать пять тысяч солдат и офицеров вместе