Сити, деньги и перо. Евгений Прядеев

ещё, помню, подумал про себя, что всё равно ж растащат, но вслух произносить подобную крамолу постеснялся. Полковник помолчал, негромко кашлянул, а затем продолжил:

      – Немногие знают, но у Еремеева есть наследник. Родной внук, человек, в чьих жилах течёт его кровь. Мы должны сделать так, чтобы юноша получил причитающееся ему по праву. Так сказать, проконтролировать процесс…

      Тоже, кстати, нестыковочка. Если наследство получит внук, то какая польза от этого государству? Но индюк большой, ему видней. Нас-то вроде как о мелочи попросили – проконтролировать…

      Проконтролировали, мать его… Хорошо ещё, что у меня в одном месте пофорсить зачесалось, и поэтому я всю эту канитель с торжественной встречей практически у трапа самолёта организовать решился. А так получается, что если бы не случайная отчаянная авантюра, то и наследников бы у олигарха не осталось.

      Впрочем, история не терпит сослагательного наклонения. Всё уже произошло. Вот он, наследник, сидит уставший в кресле, сопит в две дырочки… Плохо, правда сопит, болезненно очень… Ему бы доктора…

      И словно услышав мои мысли, в коридоре раздались шаги. В комнату заглянул один из подчинённых Эдика, внимательно посмотрел на меня, затем на французика, затем снова на меня и сказал:

      – Там доктор приехала. Звать?

      – Звать, звать, – кивнул я, непроизвольно отмечая про себя, что слово «приглашать» прозвучало бы сейчас более уместно. Впрочем, я тоже к специалистам изящной словесности никогда не относился, поэтому и выпендривался исключительно мысленно, не пытаясь показаться высоковоспитанным лордом.

      Однако жизнь в очередной раз доказала мне, что выёживаться плохо.

      – Ну чё тут? Зар-раза, не развернёшься! – В дверь полубоком протиснулась не очень высокая, но зато плотно сбитая женщина неопределённого возраста. Очень бы хотелось сейчас описать её внешность, но с этим, наверное, будут проблемы.

      Знаете, с годами внешность слабой половины человечества у всех его представительниц меняется очень по-разному.

      Одним провидение оставляет точёную фигуру, щедро сдабривая её морщинами в самых неподходящих местах. Лично я таких женщин называю «счастливицами». Как правило, они прекрасно осознают, какой «счастливый билет фортуны» получили, и с лихвой компенсируют все возрастные недостатки средствами современной косметики. Бывает, посмотришь на улице – и челюсть сама собой отвисать начинает! Идёт, по тротуару каблучками цокает, талия осиная, ниже талии все подтянуто, выше подчёркнуто… Не женщина, а мечта поэта!

      Догоняешь, смотришь в глаза – и в этот момент челюсть окончательно отправляется в свободное падение. На тебя смотрит бабушка. Да, на каблуках! Да, в шикарном платье, которое не всякая двадцатилетняя надеть рискнёт, а по возрасту лет семьдесят, и как ты ни ври сам себе, но на восемнадцать она не потянет.

      И ведь эта красотка прекрасно