Когда вспоминаешь о лезвии бритвы. Нина Чувашова

ресторана. Олеся открыла переднюю дверцу машины и помахала Ирине, чтобы та быстрей садилась. Олег открыл Ирине заднюю дверь.

      – Благодарю вас, – слегка склонив голову, сказала девушка Олегу.

      – Телефон! Дай мне свой телефон! – Олег быстро полез в карман за мобильником.

      Ирина продиктовала номер.

      Довольный, Олег поцеловал Ирину в губы.

      – Я завтра тебе позвоню, – он осторожно прикрыл дверцу машины.

      Такси повезло девушек по домам.

      2. Олег

      Олег проснулся от громкого разговора родителей. Мать с отчимом ругались на кухне. Олег мысленно повесил на грудь отчима пояс смертника и с удовольствием нажал кнопку детонатора. Отчим разлетелся на мелкие кусочки, забрызгав кухню кровью и ошмётками тела. Олег спрятал голову под одеяло, оставив снаружи только нос. Голова уже не болела, но общее состояние просто кричало о том, что вчера можно было бы пить и поменьше. Минут через десять нужда всё же победила лень, и Олегу пришлось вставать. Не найдя тапочек под кроватью, он прошёл в туалет босиком. Затем, помыв руки, юноша отыскал тапочки в прихожей и прошёл на кухню.

      – Привет, ма, – бросил он матери, моющей посуду.

      Мать Олега была молодая ещё женщина лет сорока. Крашеные светлые волосы, убранные в хвост заколкой, длинный домашний халат, подчёркивающий плавность и изящность её форм… На красивом ещё, но заметно постаревшем, лице лежала тень нелёгкой женской доли и усталость от повседневных забот.

      На подоконнике стоял кувшин с кипячёной водой; Олег припал к нему жадными глотками.

      – Налей в кружку, – укоризненно сказала мать.

      Олег взял чистую кружку, налил воды и сел за стол.

      – Есть будешь? – спросила мать.

      – Нет, пока не хочется, – лениво произнёс Олег, но тут же поинтересовался: – А что у нас есть поесть?

      – Борщ, на второе – гречка с сардельками. Сардельки в холодильнике, как захочешь – сам сваришь и поешь. Кефир пей, я в пакете купила, как ты любишь, – ответила мать ему через плечо.

      – Я кофе выпью. Молоко есть? – спросил Олег, открывая дверь холодильника.

      – Сгущенка есть, вон на столе стоит, – женщина указала мокрым пальцем на железную банку.

      Олег закрыл дверь холодильника и, насыпав быстрорастворимый кофе в кружку, залил его кипятком. Усевшись опять за стол, он перевернул банку сгущёнки, и белая жидкость тоненькой струйкой полилась из дырочки, проделанной в жестяной крышке.

      – Мам, из-за чего вы опять ругались? – спросил Олег, стараясь придать своему голосу как можно больше безразличия.

      – Так, пустяки, не бери в голову, – отмахнулась от вопроса мать.

      – Зачем он тебе вообще нужен? То ты его выгоняешь, то опять принимаешь, а не успеет он вернуться – вы опять ругаетесь. Я может, чего-то не понимаю, но мне кажется, ты достойна лучшего.

      – Вот именно: ты ничего не понимаешь, – мать закончила мыть посуду и, вытирая руки полотенцем, присела на табуретку возле стола. – Пожалуйста, сынок, будь с ним