Город. Кварталы. Дмитрий Александрович Билик

поинтересовался Крылатый, указывая на плечо.

      Как выяснилось, он видел мою короткую стычку с Боликом.

      – До свадьбы заживет, – ответил я.

      – А тут как раз и кандидаты есть, да? – ухмыльнулся пацан.

      – Ты про кого?

      – Ну, про эту, Алису. Она ничего такая.

      – Молись, чтобы поскорее настал тот день, когда твое либидо начнет стремиться к нулю, – сказал я. – Будешь чаще думать головой. А если не работает, то перед принятием какого-нибудь важного решения, касающегося девушки, сначала поработай кулаком. Не поверишь, но избежишь множества ошибок.

      – А что не так с этой Алисой? – спросил Крылатый. – Она… миленькая.

      – Миленькая – это не профессия. Подозрительная она, вот в чем проблема. Появилась странно, прошла черт знает сколько, и никто ее не тронул. Прошлое помнит. И ведет себя, как невинная овечка. Не нравятся мне такие женщины. Слышал про тихий омут?

      – Ага, – кивнул Крылатый, осторожно ступая по битому стеклу.

      – Много правды в этой поговорке. Мне больше по душе такие, как Гром-Баба. Они, если что не понравится, на хер сразу пошлют, как за хлебом, а не будут за твоей спиной плести интриги.

      – Ну, не знаю, она вроде ничего…

      Я тяжело вздохнул. Молодо-зелено. Головой Крыла сейчас управляли в большей степени гормоны, посылая здравый смысл на три веселых буквы. И я не мог его ни в чем упрекать. Сам бы с великим удовольствием произвел коитус с этой Алисой, не такой ведь еще и старый. По предварительному согласию, конечно – в моих сексуальных фантазиях насилия не было. Однако, действительно, что-то в ней настораживало. А я своему опыту привык доверять.

      С Крылатым попрощались возле дома. Я облегченно вздохнул, когда вновь оказался на своей территории. Усиление в собственном квартале – вещь замечательная. Она заставляла немного успокоить расшалившиеся нервы, но вместе с тем могла стать проблемой при грядущем объединении. Ведь жить нам придется в одном квартале. Так удобнее обороняться. Значит, почти всем нужно будет отказаться от собственного усиления.

      Я скинул размороженный кусок печени, который уже пах чем угодно, только не мясом, в бочку у подъезда. Она здесь выполняла функцию мусорного контейнера. Еще несколько минут постоял во дворе, наблюдая за домами – не пробрался ли кто мимо караульного, пока меня не было, – а потом поднялся к себе. Закрылся на две двери, стальную и обитую дерматином, для верности подпер вторую трельяжем.

      Зараза, это все отсутствие пистолета. Точнее, патронов. Раньше я чувствовал себя более спокойно. С другой стороны, здоровая паранойя в Городе лишь на пользу. Живее буду.

      Я наколол льда из морозильника в махровое полотенце, видавшее лучшие времена, и завалился спать. Забавно, но, несмотря на пережитое волнение, сон пришел сразу.

      А вот просыпаться было больно. И невероятно тяжело. Плечо грозило разлететься на части при малейшем движении, а вдобавок ко всему болела голова. Видимо, у меня аллергия на дорогие