Атака вслепую. Александр Карпов

служебных обязанностей, Егор украдкой от командира взвода, от своих товарищей пробрался ночью к родным местам, где проплакал почти до утра в темноте, и уже под утро, дождавшись наступающего рассвета, сжав от злости волю в кулак, нацарапал на печи: «Я отомщу!»

      И он отомстил! Не раз и не два. Он мстил много раз. Мстил старательно. Каждый раз, когда выбирался по приказу командира на передовую и вел наблюдение за передовыми позициями врага, когда отправлялся на задание, чтобы провести тщательную разведку, когда уходил в составе группы за «языком», когда прикрывал отход своих товарищей, принимая весь огонь преследователей на себя.

      Жажда месть обуяла его. Она руководила им. С мыслью о мести он засыпал и просыпался. Он бредил отмщением за родной дом, за погибших селян, за не вернувшихся с боевых заданий друзей, за павших в бою однополчан. А рядом с ним были такие же обездоленные, лишенные дома и близких людей солдаты. У кого-то дом и семья остались там, где сейчас засел враг, где царят оккупационные порядки. У кого-то и вовсе никого и ничего уже не было, потому как пламя войны забрало все живое и неживое, что имелось в мирное время у человека.

      И если Егор был осведомлен о своих родственниках, о месте их нахождения, о быте, о жизни, писал им письма и получал ответные послания, то рядом с ним служили и такие, кто не имел такой возможности и даже не ведал о судьбе родных и близких абсолютно ничего.

      Как ни вглядывался разведчик, трясясь в повозке, в ту самую сторону, где предполагал увидеть родную деревню, а точнее уцелевшие печные трубы на месте домов, ничего у него не получалось. Трепет воспоминаний трогал его за сердце, губы тряслись от наваливавшейся слабости, зубы сжимались то от ненависти к врагу, то просто оттого, чтобы не завыть от боли за родных и близких людей.

      – Подъезжаем, – вывел его из оцепенения голос одного из солдат, с кем он ехал из дивизионного санбата.

      – Давай сами! Пост уже проехали, доберемся через лесок. Тут рукой подать, – ответил ему второй боец, видимо, товарищ первого, подначивая того самостоятельно дойти до родной части.

      – А давай! – прозвучал ответ, и телега немного качнулась, оттого что два бойца спрыгнули с нее, намереваясь продолжить свой путь отдельно от всей команды возвращающихся.

      Егор, подумав, тоже решил не делать крюк, а дойти до родного подразделения более коротким путем и спрыгнул с повозки.

      – Стой, солдат! – одернул разведчика строгий голос откуда-то из-за спины, когда он уже прошел в одиночку не меньше километра и успел за это время миновать изгиб леса и проскочить сквозь рощу, знакомую ему еще с детства.

      Не ожидавший резкой и внезапной команды, прозвучавшей неведомо откуда, Егор встал как вкопанный.

      – Растяпа! – почти шепотом сказал самому себе сквозь зубы боец, ругая себя за расслабленность и невнимательность в дороге. – А еще разведчик!

      – Куда следуем? – обошел его сзади и встал по фронту невысокий, со строгим взглядом и довольно